Способность видеть в темноте пришлась весьма кстати во время войны для выполнения специальных поручений. Пригодилась она ему и теперь, когда он крался по саду к террасе Сен-Сир-хаус на Гросвенор-сквер.
Алистер Сен-Сир, пятый граф Гендон, спал в массивной кровати с балдахином в стиле Тюдоров. Кровать эта некогда принадлежала прадеду первого графа. Он просыпался медленно. Сначала поджал губы, затем его веки затрепетали. Глаза открылись, закрылись. Открылись.
Он сел, хрипло ахнул, раскрыв рот и широко распахнув глаза в свете свечей, горевших на столике и каминной полке. Его взгляд остановился на Себастьяне, который стоял, опираясь на столбик кровати, скрестив руки на груди. Граф облегченно вздохнул.
– Себастьян. Слава богу. Я так надеялся, что ты придешь ко мне.
Себастьян выпрямился. В груди его бурлил гнев.
– Какого черта вы явились в суд и пытались убедить всех, что это вы ее убили?
Себастьян никогда прежде не видел такого выражения на лице Гендона. Это была странная смесь горя и тревоги, очень похожая на вину.
– Потому, что я был там той ночью.
Вторник, Сент-Мэтью, Сен-Сир.
– О господи, – прошептал Себастьян, прикрывая рукой глаза.
Гендон сбросил одеяло и встал. Несмотря на ночную сорочку и колпак, вид у него был внушительный.
– Но клянусь тебе, когда я пришел, она была уже мертва!
Себастьян подавил смешок.
– Вы что подумали? Что я решу, будто вы в ваши годы способны на изнасилование и убийство?
Отвернувшись, виконт сел на корточки перед камином и поворошил угли. Он ощутил жар на щеках, почувствовал, как тепло изгоняет из его тела кладбищенский холод, затаившийся глубоко в душе. Разрозненные, необъяснимые факты вдруг со щелчком встали на моего, обретая точный, ужасный смысл.
– Так это ваш пистолет они нашли, – сказал он, не сводя взгляда с пламени.
Пожилой мужчина глубоко закашлялся.
– Я брал его с собой на всякий случай. Я даже не знал, что выронил его, пока не пришел домой и не увидел, что его нет. Я собирался вернуться, поискать его, но… Он замолк. – Духу не хватило. Я надеялся, что потерял его где-то в другом месте.
Себастьян подбросил в огонь еще угля и смотрел, как тот чернеет в пламени, постепенно накаляясь.
– Но зачем же вы собирались встретиться с Рэйчел Йорк, один на один, в Вестминстере, темным вечером?
– Этого я не могу тебе сказать.
Себастьян обернулся, упираясь коленом в решетку камина.
– Что?
Отец молча смотрел на него, и его яркие глаза тускнели под наплывом странных, смешанных чувств.
– Она вас шантажировала?
– Нет.
Себастьян отшвырнул ведерко для угля и встал.
– И чему еще я должен поверить?
Гендон провел рукой по лицу, беззвучно двигая челюстью взад-вперед. Так было всегда, когда он напряженно думал. А сейчас он явно решал, что открыть Себастьяну, а что придержать при себе.
– Она связалась со мной утром во вторник, – сказал он наконец. – У нее было нечто, что, по ее мнению, я согласился бы купить.
– Значит, она все же шантажировала вас.
– Нет. Я уже сказал тебе, что она собиралась кое-что мне продать. Нечто необходимое мне. Мы сошлись в цене, и она обещала встретиться со мной в приделе Богоматери в церкви Сент Мэтью.
– Но почему там?
– Она сказала, что там спокойно. В этом месте нас вряд ли увидят и потревожат.
В изножье массивной кровати стоял большой круглый стол с полированной инкрустированной столешницей, и Гендон уселся за него, подвинув один из стоявших вокруг стульев со спинкой в форме лиры.
– Этот въедливый тип, магистрат Лавджой, говорит, что церковь заперли в восемь вечера, но это не так. Когда я приехал туда, дверь северного трансепта была открыта, как она и говорила.
– Вы никого рядом не видели?
– Нет. – Сплетенные пальцы Гендона сжимались все сильнее, пока костяшки не побелели. – Ни души. Я думал, что мы одни. Она зажгла свечи на алтаре придела. Я видел, как пламя сливалось в одно теплое золотое сияние, пока шел к задней двери церкви. И тут я увидел ее.
Он провел тыльной стороной ладони по глазам, словно пытаясь стереть воспоминания той ночи.
– Это было ужасно. Она лежала там, умирая, на ступенях алтаря, с раскинутыми ногами… – Голос его упал до шепота. Себастьян почти ощущал, с каким усилием он выталкивает из себя слова. – Отпечатки его кровавых рук алели на ее бедрах. Столько крови, везде кровь…