– Хм. – Доктор откинулся на спинку стула. – Если спросишь меня, так убийцей может быть любой из них – Пьерпонт, Гордон, Донателли, даже сам чертов Джарвис.
– Забываешь Баярда, – добавил Себастьян, подходя к камину. – Может, он и напился до бесчувствия, когда папаша забрал его около девяти. Но у нас только заверения Аманды, что он после этого был дома. Вполне возможно, что он выбрался из дому еще раз, отправился искать Рэйчел, выследил ее в той церкви и убил.
– Но зачем Баярду убивать Мэри Грант? Пьерпонт и Гордон оба были готовы наложить лапу на документы. Даже Донателли признаётся, что искал их. Но Баярду они ни к чему.
– Верно, – сказал Себастьян, глядя на пылающие угли. – Но из всех них только Баярд походит на того, кто способен удовлетворить страсть с телом мертвой женщины.
– А насколько мы уверены в остальных? А? Откуда мы знаем, как они способны повести себя, когда дойдет до дела? Ведь не секрет, что Хью Гордон поднимал руку на женщин, а Пьерпонт наверняка двинулся умом, насмотревшись ужасов во время революции в Париже. На мой взгляд, только один из всех подозреваемых не мог поддаться неукротимому порыву. Это лорд Джарвис. Он слишком хладнокровен, спокоен и отлично умеет держать себя в руках.
– Как и его дочь, – сухо ответил Себастьян. Ирландец улыбнулся, и складки у него на лбу разгладились.
– Знаешь поговорку? Яблочко от яблони недалеко падает.
Себастьян вдруг резко обернулся.
– Повтори!
– Повторить? Что?
– Про яблони и яблочки, – сказал Себастьян, быстро подняв смятый рисунок ювелира. – Господи боже мой! Как же я раньше не понял?
ГЛАВА 56
Постоялый двор «Черный пес» находился на дальнем конце Вулворта на юге Лондона. Его красные кирпичные стены, окутанные клубами тумана, были почти неразличимы за разросшимся березняком. Полузабытый постоялый двор для дилижансов славился скрытностью своего хозяина и отличными французскими винами, попадавшими в погребок мимо таможни.
В теплой бархатной амазонке и шляпе с густой вуалью Кэт въехала в освещенный мерцающими фонарями двор «Черного пса». Изрядно нагруженный экипаж, запряженный четверкой лошадей, уже стоял наготове близ арки ворот.
– Выводите лошадь, – сказала она своему груму. – Я ненадолго.
Она нашла Лео в отдельной комнате с низким потолком на втором этаже. Он сидел за столом и что-то торопливо писал. На носу у него были очки в серебряной проволочной оправе.
– Как вы сумели скрыться? – спросила Кэт, поднимая вуаль и резко захлопывая за собой дверь.
Он посмотрел на нее поверх очков.
– А вы как думаете?
– Вас предупредили. – Это было скорее утверждение, чем вопрос. – Почему?
Он встал, затем привел в порядок бумаги на столе.
– До вас ведь дошли слухи? О том, что лорд Фредерик покончил с собой, и обо всех темных замыслах вигов?
– Но все это неправда.
– Конечно нет. Потому ради блага окружения принца я не должен попадаться. Вот меня и предупредили.
Он снял очки и сунул их в карман. Ей пришло в голову, что она и не замечала никогда его близорукости.
Кэт смотрела, как он засовывает свои бумаги в маленький кожаный портфель и защелкивает его.
– И как давно они знали о вас?
Что-то в ее голосе заставило Лео обернуться и улыбнуться ей.
– Опасаетесь, что и вы им известны, ma petite? – Он покачал головой. – Вряд ли. Вы еще успеете хорошо послужить Франции.
– Да мне наплевать на Францию.
Он рассмеялся.
– Я знаю, что вам наплевать. Но вы и Англию ненавидите похвальной – и полезной – ненавистью. По моему опыту, люди с эмоциональной мотивацией всегда самые лучшие агенты. Человек, который предает свою страну за деньги или потому, что попадает в неприятное положение, часто потом обращается против тебя самого. – Лео испустил долгий мучительный вздох. – Жаль, я не понял этого раньше.
Кэт покачала головой.
– О чем вы сожалеете?
– В субботу перед убийством Рэйчел у меня украли четыре пакета документов, – сказал он, садясь в кресло. – Кроме писем лорда Фредерика и королевского свидетельства о рождении там еще был аффидевит касательно супружеской неверности матери вашего виконта и счет за продажу судна и его груза, который его хозяин объявил погибшим в море.
– Не понимаю.
Лео разгладил лацкан сюртука.
– Последнее письмо было самым ценным вложением, поскольку совершил этот маленький подлог близкий приятель принца. Сам он был не в том положении, чтобы снабжать нас государственными секретами, но представлял ценность в качестве источника информации о мелких грешках и потенциальных слабостях своего окружения, склонности лорда Фредерика были лишь одними из многих.