Она скользнула в его протянутые руки и с болью ощутила, что объятья совсем не такие, как раньше. В них было уютно, хорошо, но она не чувствовала себя защищенной или любимой, как со Скорпиусом или Драко.
— Я хочу, чтобы ты знала, — прошептал он ей в волосы, — я всегда буду любить тебя. И теперь зная всю эту ситуацию, и чем она кончится, я бы ничего не стал менять. Я бы все равно женился на тебе. Я бы все равно выбрал тебя в качестве матери для своих детей. Некоторые люди никогда не имели шанса испытать любовь, а у меня этот шанс был, и я не жалею об этом ни минуты.
Гермиона заплакала еще сильнее, сердце болело за Рона. В конце концов, у нее были Драко и Скорпиус. А у него никого. Это было несправедливо.
Наконец он отпустил ее и отстранился.
— Я пришлю сову, — сказал он, его глаза были мокрыми от непролитых слез, — и мы решим, что делать с детьми.
С тяжестью в сердце она смотрела, как он уходит. Так не должно было быть. Она почувствовала внезапный прилив ненависти к Люциусу Малфою. Это все его вина. Повернувшись, чтобы найти Драко, она наткнулась прямо на него. Он подошел неслышно и протянул ей носовой платок.
— Он закрыл дело, — сказала она, вытирая лицо.
— Я знаю. Ты в порядке? — спросил он, заключая ее в свои объятия.
— Мне грустно, — призналась она, успокаиваясь рядом с ним. Она не могла объяснить, что испытывала, когда Драко касался ее — ей просто было хорошо. А Рона некому было утешить. Гермиона снова почувствовала угрызения совести, когда подумала о нем. Вина изъедала изнутри. Она знала, что принадлежит Драко и Скорпиусу, но все равно мучилась из-за Рона.
— Пойдем домой, — произнес он. — У меня есть что-то, что может тебя взбодрить. Только сделай одолжение, переоденься и прими душ, когда мы вернемся домой.
— Зачем? — спросила она. — Я плохо пахну? — Она незаметно обнюхала себя, но ничего не почувствовала.
— Ты пахнешь им, — коротко сказал он.
Они вернулись в поместье, и Гермиона оказалась в объятиях Скорпиуса еще до того, как успела выйти из камина.
— Ну, наконец-то! — воскликнул он. — Как все прошло? Вас так долго не было. Казалось, что целую вечность. Я ску…
Он замолчал, принюхиваясь к ее волосам. Гермиона почувствовала, как он напрягся, и подняла не него вопросительный взгляд. Она увидела, как он поморщил нос, серебряные глаза вспыхнули, прежде чем приобрели пугающий черный окрас.
— Скорпиус? — неуверенно вымолвила она.
— Уизли, — угрожающе прошипел он, голос был почти неузнаваем. Он крепко сжал ее в своих объятиях. Ногти превратились в острые когти, прорезав ее мантию.
Гермиона сглотнула, встретившись взглядом с Драко. Сейчас что-то произойдет.
========== Глава 21 ==========
— Скорпиус… — осторожно начала Гермиона.
— Нет, — отрезал он, когти стали длиннее, он крепко сжимал ее запястье. — Ты позволила другому мужчине прикоснуться к себе. Ты осквернила себя.
— Я что? — сердито выкрикнула она. — А теперь послушай, ты, высокомерный, своенравный… — Хватка стала сильнее, когти вонзились в тонкую кожу, и Гермиона поморщилась от боли. — Ай! Скорпиус! Отпусти меня! Мне больно!
Она посмотрела на Драко, на его лице отражалась внутренняя борьба между необходимость вмешаться и страхом ошибиться. Из книг Гермиона знала, что Драко может усугубить ситуацию, если начнет действовать. Он мог спровоцировать Скорпиуса на агрессивное вейловское поведение, а еще хуже — на нападение. Она покачала головой, давая понять Драко, что справится. Гермиона бы не допустила, чтобы они дрались из-за нее.
Она попыталась высвободить руку из плена, но Скорпиус не отпускал. Предупреждающее рычание вырвалось из его груди и Гермиона замерла.
— Скорпиус, — повторила она. — Пожалуйста, дай мне объяснить.
— Нечего объяснять, — голос стал низким, тягучим. — Ты позволила другому прикоснуться к тому, что мое.
— Твое? — строго возразила она.
Кем он себя возамнил? Гермиона злилась, чувствуя как магия свирепствует в ней — в волосах трещали искры, глаза сверкали. Быть партнером вейлы имело свои преимущества. Ее магическая сила возросла после скрепления связи; теперь она могла управлять ей так, как не умела раньше. Гермиона сконцентрировала все внимание на своенравном вейле, заключившем ее в свою клетку, и послала беспалочковое заклинание прямо ему в пах.
Скорпиус застонал от боли и тут же отпустил ее, упав на колени. Гермиона отступила назад, осторожно потирая запястье.
— Позволь мне кое-что тебе объяснить, Скорпиус Гиперион Малфой. Ты — мой партнер, но это не делает меня твоей собственностью. Да, я виделась с Роном в Министерстве. Да, я обнимала его. Я не перестану проявлять заботу и ласку к своим друзьям и семье только потому, что ты мой партнер. К тому же, Драко мне этого не запрещал. Я понимаю, ты молод и еще не научился разумом контролировать свои инстинкты. Но это не дает тебе право отчитывать меня или хватать. Я глубоко разочарована в тебе. Мы проделали такой большой путь, а теперь я вообще не хочу иметь с тобой ничего общего. Даже видеть тебя не хочу.
Гермиона собиралась покинуть комнату, но рука, аккуратно сомкнувшаяся на ее израненном запястье, остановила.
— Гермиона, — с сожалением в голосе прошептал Скорпиус. — Прости. Я не знаю, что на меня нашло.
Она взглянула на него, спрятав эмоции за маской невозмутимости. Он искренне сожалел о случившимся, Гермиона чувствовала это через связь, но не собиралась позволять ему обращаться с ней как с каким-то низшим существом. Если она не будет придерживаться своих принципов, Скорпиус снова возьмет вверх. Он должен был усвоить урок. Гермиона высвободила руку из его пальцев.
— Тебе нужно многое узнать об отношениях, Скорпиус, — вздохнула она. — И пока ты не поймешь, что со мной нужно обращаться как с человеком, а не как с куском мяса, я не хочу тебя видеть.
Гермиона поспешила к лестнице, оставив без внимания отчаянный крик Скорпиуса. И хотя она ощущала в сердце отклик на его боль, все в ней бурлило от злости. Она не хотела ранить его, но он глубоко уязвил ее душу, сказав, что она осквернила себя. Она без того чувствовала себя шлюхой, находясь в отношениях с двумя мужчинами одновременно — с отцом и сыном. Какого сорта ведьмой это ее делало?
Она вошла в комнату, будучи уверенной, что Драко скоро появится. Она нуждалась в нем прямо сейчас. Ей нужно было утешение.
Она стояла напротив большого арочного окна, когда дверь щелкнула. Драко молча подошел сзади. Убрал волосы с ее плеча и нежно поцеловал шею над первой оставленной им меткой.
— Ты в порядке? — мягко спросил он.
— Ты тоже так считаешь? — ответила она вопросом на вопрос. — Ты считаешь меня собственностью?
Драко осторожно повернул ее к себе, крепко взял за плечи и пристально посмотрел ей в глаза.
— Не в том смысле, как ты думаешь, — сказал он. — Мы принадлежим тебе так же, как ты принадлежишь нам. Скорпиус молод и импульсивен, и он позволил своим инстинктам преобладать над здравым смыслом.
— Я знаю, — печально ответила она. — Я представляю, каково ему, но не потерплю никакой физической агрессии.
— И не нужно, — согласился он. — Я поговорил с ним и объяснил, что он натворил. Скорпиус ужасно сожалеет об этом. Он попросил меня исцелить твою руку, поскольку знает, что ты не позволишь ему это сделать.
— Это всего лишь царапина, — проговорила она. Драко закатал рукав ее мантии, обнажив отметины рядом с несколькими синевато-багровыми пятнами — следами пальцев Скорпиуса. Он направил палочку на ее запястье, и Гермиона вздрогнула, ощутив легкое жжение. — Я знаю, что ему плохо. Я чувствую его. Но, думаю, нам нужно какое-то время побыть врозь, это пойдет ему на пользу.
— Как захочешь, — сказал он, поцеловав ее губы.
Драко подвел ее к кровати и усадил. Запустив руку во внутренний карман мантии, он достал свиток и протянул его Гермионе. Она вопросительно посмотрела на него.
— Я говорил, что у меня есть кое-что, что может поднять тебе настроение, — произнес он. — Думаю, это решит хотя бы одну из наших проблем.