Пока ничего Гермионе не казалось знакомым. Разумеется, она ведь была здесь лишь однажды и видела только небольшую часть дома. Это был даже не дом, а целый лабиринт. На долю секунды ей показалось, что все это было сделано намеренно, чтобы запутать ее, удержать здесь.
Еще несколько часов побродив по замку, она так и не нашла выход. Гермионе хотелось плакать от отчаяния. Она была так близко и в то же время так далеко. Остановившись в конце очередного коридора, она взглянула на картину на стене: «Я уже видела ее раньше…» Она просто ходит кругами! Гермиона закрыла глаза, подавляя наворачивающиеся слезы. Она стояла, тяжело дыша, когда голос из прошлого заставил ее вздрогнуть:
— Так, так, так… Кто это тут у нас? — в удручающей тишине его зловещий голос эхом отскакивал от стен. — Заблудилась, Грейнджер? Какого черта ты делаешь в поместье Малфоев?
Гермиона сглотнула, и волосы на затылке встали дыбом. Леденящий ужас медленно прошел по всей ее дрожащей фигуре. Она чувствовала себя беззащитной. Она медленно повернулась и столкнулась лицом к лицу с холодными глазами своего врага детства, Драко Малфоя.
========== Глава 4 ==========
Он глядел на нее в упор своим пронзительным сверкающим взглядом. Выпрямившись и расправив плечи, Гермиона подумала, что Малфой встретился ей на пути как раз кстати. Как только она расскажет ему, что натворил его сын, он тут же решит проблему. Она была уверена, что он не захочет, чтобы его единственный наследник спутался с кем-то вроде нее.
— Малфой, — спокойно начала Гермиона. — Я уверена, ты в курсе, что я теперь Уизли. И нет, я не заблудилась, как ты красноречиво выразился. Меня похитили и привели сюда. Я дам тебе три попытки угадать, кто это сделал.
Он молча изучал ее, пока она говорила. Его взгляд задержался у нее на шее, и, заметив это, Гермиона пришла в смятение. Она словно опять стояла прямо перед Скорпиусом, так он был похож на отца. Когда Драко никак не отреагировал на ее слова, она продолжила, надеясь, что тот согласится ее отпустить:
— Я не хочу выдвигать каких-либо обвинений против вашей семьи. Мне кажется, что у Скорпиуса есть проблема, которую в срочном порядке нужно решить. Поэтому я не думаю, что наказание в данном случае понесет какую-либо пользу. Я… я просто хочу уйти домой, а ты, пожалуйста, разберись со своим сыном так, как посчитаешь нужным, — сказала она. Взгляд Драко стал суровым, и Гермиона поспешила задобрить его очередной фразой:
— Если хочешь, я дам обет никогда и никому не рассказывать о случившемся. Мне можно доверять, поверь.
Он шагнул к ней, и, пошатнувшись, она отступила назад. Когда его аура коснулась ее, она с трудом сдержала вскрик. Его энергия как будто ласкала ее кожу, и это ощущение было для Гермионы неприятным. Она не могла припомнить, чтобы в школе в его присутствии с ней происходило что-то подобное. У нее не было палочки, и из-за этого она чувствовала себя слишком незащищенной, что ей совсем не нравилось.
Его глаза засверкали, как тогда у Скорпиуса. Как они это делают? Она вспомнила, как в свое время читала о том, что значит, если чьи-то глаза вспыхивают серебром. Но не могла вспомнить, что именно. Может, она действительно ударилась головой намного сильнее, чем думала? Она с опаской наблюдала, как Драко медленно вытягивает палочку из кармана своего пальто. Что он собирается сделать? Возможно, наслать на нее заклятие. Или того хуже. В годы войны он был Пожирателем смерти, пусть даже и перешел на другую сторону в самый последний момент.
Гермиона задрожала, когда он нацелил свою палочку прямо ей в голову. Увидев в его глазах печаль, она была сбита с толку, не знала, что и думать. Она зажмурилась, когда он произнес заклинание:
— Сикус.
Гермиона ощутила, как тепло растекается по ее телу, высушивая волосы, делая их мягкими и блестящими. Она распахнула от удивления глаза: Драко Малфой сделал для нее что-то хорошее? У нее появилось такое чувство, будто она попала в какую-то другую, параллельную вселенную.
Он тяжело вздохнул и убрал палочку обратно в карман.
— Почему бы нам не пройти ко мне в кабинет, Грейнджер? Ты немного неважно выглядишь. Думаю, для начала тебе не помешала бы чашка крепкого чая, а после мы обязательно решим нашу маленькую проблему.
Гермиона с опаской посмотрела на него. Он больше не был тем мальчишкой, которого она знала в школе. Он стал мужчиной. Мужчиной, который очень сильно походил на своего отца, Люциуса Малфоя. Это он научил Драко, что люди, подобные ей, — ничтожества. Однако разве у нее есть выбор? Ей придется согласиться пойти с ним. Она несколько часов бродила по Мэнору и, казалось, сейчас находилась еще дальше от выхода, нежели когда была заперта в комнате Скорпиуса. Наконец она сдалась:
— Хорошо. Веди меня.
Малфой направился вниз по лестнице, и Гермиона последовала за ним, оглядываясь на предметы, которые встречались ей на пути, чтобы ориентироваться на них, если вдруг ей придется бежать. Ей удалось выжить в Великой Войне не по счастливой случайности — она всегда была предусмотрительной и просчитывала все свои ходы на несколько шагов вперед.
Они прошли через двойные двери в дальнем конце коридора, и Гермиона резко остановилась, узнав комнату. Это была гостиная. Та самая гостиная, где жестокая Беллатрикс Лестрейндж пытала ее. Мебель стояла другая, но ковры и стены остались теми же.
— Это просто комната, Грейнджер. Не стоит волноваться из-за такого пустяка, — надменно протянул Драко. — Садись, — это больше было похоже не на предложение, а на приказ. Гермиона назло не хотела садиться, но в последний момент передумала, поняв, что для ее же блага будет лучше слушаться его, ведь он — ее последний шанс выбраться отсюда.
Она села в кресло, стоящее за массивным столом из красного дерева, напротив Драко. Он кивнул головой, а затем призвал эльфа:
— Динь-динь!
Маленькое существо в ту же секунду появилось рядом с ним и поклонилось:
— Чем я могу служить господину?
— Чашку чая для нашей гостьи и печенье, пожалуйста.
Такая вежливость со стороны Драко к эльфу просто потрясла Гермиону. Тот ли это человек перед ней, которого она знала еще в школе? У нее снова затеплилась надежда на то, что он ее отпустит.
Динь-динь улыбнулась и снова поклонилась:
— Буду рада выполнить поручение господина.
И с этими словами она исчезла, оставив их одних. Драко медленно пересек комнату и, подойдя к буфету, налил себе стакан огневиски. Затем он прошел обратно на свое место и, потягивая напиток, принялся внимательно рассматривать Гермиону. Она почувствовала, что его взгляд опять задержался у нее на шее, именно там, где Скорпиус оставил синяки.
Гермионе стало неловко под его пристальным взглядом, и она смущенно кашлянула. Наконец, когда молчать уже было невозможно, она заговорила:
— Почему ты до сих пор называешь меня Грейнджер? Я больше не ношу эту фамилию.
Он ухмыльнулся совершенно по-малфоевски, точно с таким же выражением лица, с каким частенько ухмылялся в школе.
— Ты всегда будешь для меня Грейнджер. Я не воспринимаю тебя как Уизли.
Простота его ответа пробудила любопытство Гермионы, но задать следующий вопрос ей помешал вернувшийся в комнату эльф. Динь-динь поставила чайный сервиз рядом с Драко.
— Это все. Спасибо, Динь-динь.
Эльф в очередной раз поклонился:
— Была рада служить господину и новой госпоже, — и она опять исчезла с легким хлопком.
Постойте-ка. Что это значит? Новая госпожа?
— Что она имела в виду, Малфой? — спросила Гермиона.
Она подняла взгляд на совершенно невозмутимого Драко, который в этот момент готовил для нее чай. Гермиона недоверчиво наблюдала, как он добавил в чашку молока и сахара ровно столько, сколько она любила. Что, черт возьми, происходит?
— Я знал, что это произойдет, — сказал он словно сам себе. – Все эти годы я пытался объяснить ему, что он просто оттягивает неизбежное, но он не хотел меня слушать, — Гермиона внимательно смотрела на Драко, когда он пододвигал к ней чашку. Он такой же безумец, как и его сын.