Как только автомобиль въехал во двор и остановился, я подошел к нему, открыл переднюю дверцу и сел на сиденье.
– Я думал, что ты немного загоришь в Италии.
– К сожалению, времени на это мне не хватило, – улыбнулся Олег. – Ну, так куда мы едем? Куда ты хочешь? Пусть это будет подарком.
– Я выбираю?
– Ну да, я даю тебе право выбора. Мне все равно, перекусим, где хочешь.
– Ты уверен? Ну тогда… поехали в Subway.
– В Subway? Ты уверен? Ты можешь выбрать любое место. А ты выбираешь забегаловку.
– Я и выбираю. Это же не Макдональдс, или… Хотя, стоп, я передумал, давай в «Русские блины». Я патриот, да и так блинчиков захотелось.
– Все, точно? – усмехнулся Релинский.
– Да-да, – закивал я головой. – Точно-точно, хочу большой горячий блин с начинкой.
– Ты так аппетитно говоришь. Ладно, поехали. Пусть будут «Блины», главное, чтобы у нас была возможность поговорить.
Поговорить? О чем это?
Я пристегнул ремень, и машина выехала со двора. До «Блинов» мы добирались минут сорок. В это время я выспрашивал у Олега про его поездку за границу. Мне показалось, что он рассказывает мне про это с не слишком большой охотой. Хотя, наверное, для него это вполне обычное дело, они с семьей часто посещают Италию.
Олег рассказал мне немного о вилле, в которой они остановились. Эта вилла принадлежала его родственникам. Как только он начал рассказывать про старого дедушку Ивана Хариса, мы уже подъехали к кафе.
Народу тут было достаточно, но столик мы нашли, у окна с красным диванчиком, а потом пошли занимать очередь. Наверное, это не слишком привычное место для Релинского, но он ничем этого не показывал. Он выбрал два блинчика: с семгой и с красной икрой, а я взял один блинчик с куриным мясом и сливочным соусом, а второй с вишней в шоколаде. В качестве напитков заказали кофе для Олега и чай с морсом для меня. На самом деле, блинчики в этом кафе очень сытные, и конечно, очень вкусные. Это вам не синтетический гамбургер, а настоящая пища.
За ужином я попросил Релинского продолжить свой рассказ про дедушку. Кроме этого я получил еще немного информации о других родственниках. Несколько раз в истории мелькнуло имя Марсель.
– А кто это – Марсель?
– Сосед дедушки и старый друг нашей семьи. У него большой бизнес в странах СНГ. У него тоже большая семья, но они в основном ведут его дела в других городах. А живет он вместе с сыном, его женой и двумя их дочерьми - Маргаритой и Галиной.
– Ого, сколько народу у вас там было. Хотя, тебе, наверное, было немного скучно среди стариков. Без обид.
– Нет, какие обиды, ты немного прав. Моя сестра уже взрослая, она стала такой нервной после рождения дочери, моей племянницы. Родители по делам пропадали, так что я был предоставлен сам себе. Но скучно мне не было, я проводил время с Марго и ее друзьями.
– О… – я не знал, что сказать.
Мы еще немного поговорили, я рассказал, что делал в его отсутствие. Правда, опустив некоторые подробности. Я не знал, стоит ли говорить о том, что произошло между нами с Денисом. И потом, это же только наше с Дэном дело, мы сами должны в этом разобраться. А то, что произошло между нами с Олегом… С этим мы еще ничего не сделали. А ведь пора, пора, иначе я уже никогда не выпутаюсь из этих сетей.
– Хочешь прогуляться? – неожиданно спросил Релинский, когда с ужином было покончено. – Хватит уже сидеть.
– Ой, и вправду надо все это растрясти, – с ощущением сытости сказал я, потягиваясь. – Пойдем в парк?
Я кивнул на чугунные ворота, которые были видны из окна.
– Пойдем, – кивнул Релинский, приподнимаясь. – Только вытри шоколад у рта. Эх, все же есть в нем что-то такое… Но, может быть, это и к лучшему.
Он протянул мне салфетку. И тут мне снова показалось, что что-то не так. И я понял это не по его мыслям. Дело в его взгляде, словно бы он смотрит на меня не так, как раньше.
Мы вышли из кафе и направились к парку. Я все пытался понять, что же такое с Релинским, но в его голове был такой шум... Да и мысли окружающих людей не облегчали дело.
Когда мы миновали ворота, я понял, как же давно не гулял просто так, любуясь окружающим миром. По двум сторонам аллеи нас окружали изумрудные листья и белоснежные лепестки цветов яблонь. Весна. В воздухе витал такой аромат сирени, что он просто кружил голову. Еще немного, и когда мы сдадим ЕГЭ, можно будет вдохнуть теплый летний воздух свободы.
Гуляя по дорожкам, мы перебросились только несколькими незначительными фразами. Я никак не мог настроиться и перейти к делу, а Олег казался каким-то отстраненным.
Мы дошли до площади в центре парка, на которой стоял большой фонтан. Но он пока не работал, лишь на скамеечках вокруг него сидели бабушки и кормили птиц. А те довольно беззаботно и без опаски подлетали и клевали хлебные крошки и семечки.
Пройдя мимо фонтана, мы свернули на другую аллею. Здесь народу было поменьше, лишь на отдаленных лавочках сидели люди.
– Присядем? Отличное место, – спросил Релинский, кивая на одну из пустующих скамеек. Я кивнул и сел.
Прямо над нашими головами цвела ароматная сирень. Этот запах всегда ассоциировался у меня с весной, с каким-то полузабытым детством. Когда все дни казались такими солнечными.
Странно, почему-то вспомнился Гончаров. Чертовы аргументы из художественной литературы.
Я вздохнул и покосился на Релинского. Он смотрел куда-то вдаль, задумчиво полуприкрыв глаза. И я понял, что время пришло.
– Слушай, Олег…
– Витя, я…
Мы заговорили и замолчали одновременно. А потом опять в один голос:
– Давай ты!
– Ты что-то хотел сказать? – спросил Релинский.
– Что? Нет, это уже не важно. Да я и забыл. Давай, ты говори, а я потом, если вспомню, скажу.
– Хорошо, – кивнул Олег и вздохнул. – Это касается того… ну, того, что произошло до моего отъезда. Все, уже поздно поворачивать назад.
Я внутренне напрягся, все сжалось в моей душе. И я разрывался одновременно от желания убежать и желания остаться и выслушать.
– Мне очень жаль, что все так вышло. Отец позвонил, потому что возникли кое-какие проблемы. Ну, это не столь важно. На самом деле, мне кажется, что это был какой-то знак. Может, хорошо, что все так вышло, иначе сейчас все было бы намного хуже.
Я сидел и не понимал, что за сумятица в мыслях Релинского. Он же сам хотел этого тогда, а теперь даже думает с облегчением, что ничего не произошло. Ничего не понимаю, что же изменилось?
– В общем, очень неловко, что так получилось. Но меня волнует кое-что, что произошло до этого. Тогда я задал тебе вопрос, а ты на него не ответил, – Олег повернул голову и посмотрел на меня. – Скажи, Вить, ты любишь меня?
Я просто онемел, по нервам быстро побежали электрические разряды. Казалось, что у меня даже пальцы задрожали. Я не мог поднять глаз и просто посмотреть на Релинского. И тут во внезапно наступившей тишине, даже когда птицы стали петь тише, я отчетливо услышал его мысли.
«Пожалуйста, скажи, что нет».
Ту-дум. Это громко ухнуло мое сердце и звоном отдалось у меня в голове.
Почему?
Мне казалось, что между нами что-то есть.
Почему теперь ты думаешь так?
Олег ждал от меня ответа. И что же мне ему ответить?
Я судорожно выдохнул и крепко сжал пальцы. А потом натянуто улыбнулся и посмотрел на Релинского.
– Нет, не люблю.
«Слава Богу. Хотя… даже жаль. Обидно. Но теперь это не так важно. Дурацкая ситуация».