– Значит, кто-то здесь был, – признала она.
– Вот, дева! – удовлетворенно произнес сторож и вскинул кривой и отполированный указательный палец. – А ты спорила со мной. У меня глаз – алмаз! Я воришек за версту чую.
– Посмотрите, все ли вещи на месте. – предложил милиционер.
– Все, – подавленно ответила Ольга. – Я уже проверяла.
– И замки целы?
– Целы.
– А вот это странно…
Милиционеры сели в кресла. Они не торопились уходить. Ольга нашла на втором этаже бутылку крымского портвейна. Милиционеры налили себе и сторожу, выпили.
– Это хорошо, что у вас ничего не унесли, – сказали они и снова выпили.
Когда в бутылке ничего не осталось, они ушли. Насилу Ольга выпроводила сторожа. Тот, тугой от переполнившей его гордости, заверял Ольгу, что теперь будет постоянно держать ее дом в поле своего зрения и обходить ее участок едва ли не каждый час.
Оставшись одна, Ольга взялась было отмывать от грязи полы, но очень скоро закинула в угол тряпку и, едва не опрокинув ведро с водой, выбежала на терраску. Накинула куртку, повязала голову старым, изъеденным молью платком и побежала через поле в лес. Когда спустилась на дно оврага, ей показалось, что она нырнула в цистерну со смолой. Густой, плотный мрак окружал ее со всех сторон. Шумел ветер в верхушках берез. Сыпался сверху мелкий колючий дождик.
Ольга несколько раз тихо позвала Глеба. Он выплыл из темноты тихо и неожиданно, крепко схватил ее за плечи и кольнул ее лицо щетиной.
– Ну? Ушли? – зашептал он.
Его борода пахла чем-то кислым, и Ольга отвернула лицо.
– Ушли. Но тебе туда возвращаться нельзя. Сторож теперь будет следить за домом, как за блудной женой.
– Что ж делать? Куда мне теперь?
Ольга молчала. Это была ее проблема. Только ее и ничья больше.
– Может, в чужую дачу забраться? – предложил Глеб. – Хозяева вряд ли до субботы приедут. А там будет видно.
– Не хватало, чтобы тебе еще ограбление со взломом приписали! – зло ответила Ольга.
– А куда ж тогда? В Москву возвращаться как-то неохота…
Ольга вспомнила, что где-то на чердаке ее дома уже много лет пылятся палатка, спальник и прочее туристское снаряжение, с которым она в школьные годы ходила с одноклассниками в походы.
– Вот что, – сказала она. – Поживешь пока здесь, в палатке. А потом что-нибудь придумаем.
– В палатке? – безрадостно переспросил Глеб, немного помолчал и добавил: – Не думал, что я уже до такого докатился.
Ольга вернулась домой, забралась на чердак и снесла вниз несколько тяжелых, затхло пахнущих мешков. Вывалила их содержимое на пол. Ткань палатки хоть и покрылась во многих местах плесенью, но была цела, без дырок. Ватный спальник вообще был как новый, даже хлопчатый вкладыш в нем сохранился. Здесь же и пенопленовый коврик, на котором можно спать хоть на льду, и вполне исправный примус «Шмель», и пластиковая канистра с бензином, и несколько алюминиевых тарелок и ложек.
«Ничего, – подумала Ольга, упаковывая снаряжение. – Перекантуется недельку, а там, дай бог, найдем какой-нибудь выход».
Еще не меньше часа Ольга помогала Глебу ставить палатку и учила его разжигать примус. В двенадцатом часу они распрощались, и Ольга побежала к платформе, чтобы успеть на последнюю электричку. Поднимаясь по склону оврага, она остановилась отдышаться и оглянулась. Внизу, в сыром тумане, с горящим примусом в руках, стоял Глеб и смотрел ей вслед. Бесконечно одиноким и несчастным показался он Ольге, и, чтобы не разрыдаться от жалости, она изо всех сил побежала наверх.
Глава 14
Ольга сидела в притихшей очереди женщин – молодых и зрелых, безразличных и взволнованных – и делала вид, что читает книгу. Она прислушивалась к редкому и тихому перешептыванию, надеясь услышать что-нибудь полезное о той процедуре, которая ей предстояла. Напротив нее, на стене, маячили красочные плакаты, но Ольга старалась не смотреть на них, потому что плакаты взывали к совести и морали, они упрекали, грозили, стыдили и называли процедуру не иначе, как убийством. Она поглядывала на часы, переживала, что время идет, а врачи медлят, все не начинают определять женщин в палаты и назначать им очередность.
Наконец начались подвижки, и очередь пришла в движение. Ольга вошла в кабинет, положила на стол перед врачом направление и результаты анализов, опустилась на стул рядом и вдруг… Ей показалось, что у нее остановилось сердце. Напротив врача, в белом халате, накрахмаленной шапочке, перебирала книжки с выписным эпикризом Катя!
Ольга замерла, боясь пошевелиться. Врачу это не понравилось, потому как Ольга не ответила на какой-то вопрос.
– Женщина, что вы застыли, как соляной столб? – проворчала она. – Первый раз, что ли?
Хлипкая надежда, что Катя не поднимет голову и не увидит ее, оборвалась и словно порвала своей тяжестью все Ольгины нервы. Катя потянулась за паспортом и тотчас вскинула голову, посмотрела на Ольгу с нескрываемым удивлением, а затем ее лицо озарила сладкая улыбка.
– Обаньки! – произнесла она, безусловно получая колоссальное удовольствие. – Здравствуй, подруга! Облегчиться пришла?
Ольга стиснула зубы, чтобы не наговорить гадостей. Врач, продолжая что-то писать на направлении, обронила:
– Подруга?
– Лучшая! – ответила Катя, не сводя глаз с Ольги. Из этих глаз буквально вылетали брызги радости. – Разумеется, этот печальный шаг ты согласовала с Сергеем? Интересно бы только узнать… скажи только мне, по секрету, как подруге – ты забеременела от него, когда он лежал без сознания в реанимации? Или раньше, когда воевал в Чечне?
Врач хмыкнула, поставила подпись, подышала на печать и прижала ее к углу бланка.
– В седьмой кабинет, по коридору налево, – сказала она, придвигая Ольге направление. Ольга взяла листок, медленно встала со стула.
– Вообще-то, – произнесла она, глядя прямо в залитые патокой и ненавистью глаза Кати, – мне к зубному надо было. Я просто кабинет перепутала.
– Ага, – кивнула Катя. – Мы так сразу и поняли, что тебе надо было к зубному.
Ольга порвала направление, швырнула в лицо Кате и вышла из кабинета.
«Не успеет, – думает Ольга. – За локти будет кусать себя от злобы. Я прищемлю ее сорочий хвост!»
Она стоит на краю тротуара и машет проходящим машинам. Вперемешку с дождем идет мокрый снег. Тяжелый «КамАЗ» наезжает на лужу, и Ольга едва успевает отскочить. Проклятая погода! Из-за нее в городе будут пробки. А дорога каждая секунда.