Напомню: Николай Петрович Морозов пригласил меня в свою команду в сентябре 1965-го. И мне сразу – можно сказать, с места в карьер пришлось лететь с командой на отборочную игру с Грецией. А в ноябре мы выехали в турне по Южной Америке. По окончании которого наше сотрудничество закончилось.
Морозов Н.П. Родился 7 сентября (по новому стилю) 1916 г. в г. Люберцы (Московская губерния). Играл полузащитником. Воспитанник футбольных команд г. Люберцы. Выступал в «Торпедо» (Москва) (1938–1940, 1945–1949), «Спартак» (Москва) (1940–1941), ВВС (1950–1951). В высшей лиге чемпионата СССР сыграл 194 матча (забил 7 мячей). Заслуженный мастер спорта (1946).
Карьера тренера: «Торпедо» (Москва) (1953–1955, 1963, начальник команды 1967), «Локомотив» (Москва) (начальник команды 1957–1962, главный тренер 1960–1962), сборная СССР (1964–1966), «Черноморец» (Одесса) (1967, 1971), «Шахтер» (Донецк) (1971), с 1976 по 1981 год – начальник службы оздоровительно-спортивных баз и сооружений Московской железной дороги. Достижения в качестве тренера: 4-е место на чемпионате мира (1966), серебряный призер чемпионата СССР (1959), бронзовый призер чемпионата СССР (1953), заслуженный тренер СССР (1966). Умер 15 октября 1981 г. в Москве. Похоронен на Кунцевском кладбище.
– В чем состояла «изюминка» Морозова-тренера?
– Хотя он находился уже в возрасте, но, как говорится, из шкуры футболиста не совсем вышел. Поэтому в тренерской работе основывался на своем опыте бывшего игрока. Вот такое видение у него было! Да и отношения с ребятами складывались очень простыми.
– Это хорошо или плохо?
– Мне показалось – хорошо. Поскольку – может, не для печати – кличку ему дали «Блатной». Мат в общении был у него «дежурным» языком…
– Да, уже в этом он сильно отличался от интеллигента Качалина. Ну а что насчет руководства сборной Морозовым? Считалось ли оно успешным?
– Да, на 100 процентов. Все-таки – 4-е место на чемпионате мира-1966.
– Оно могло быть и выше, если бы не досадная осечка в матче против команды ФРГ – удаление Численко и серьезная, еще в 1-м тайме травма Сабо (по тогдашним правилам заменить его было нельзя)!
– Насчет осечки согласен. Оставшись дома – как помните, меня от поездки в Лондон «отцепили», – я, как и многие тогда, по поводу проигрыша немцам весьма переживал. Что касается последующего ухода Морозова с поста тренера, то его никто не снимал. Сам, по своей воле – так же, как, кстати, потом поступил и Качалин – ушел в отставку.
– А вот то, что вы рассказывали о «простоте» Морозова в общении, не мешало его авторитету как тренера?
– Знаете, думаю, если футболист несерьезно относится к наставнику или имеет к нему претензии, это сразу становится заметным по его, скажем так, пассивному поведению на поле. Я же видел, что ребята, выходя на игру, полностью отдавались борьбе. А матчи, которые сборная проводила под руководством Морозова, часто и убедительно выигрывались. Ведь как ни крути, а именно при нем команда добилась наивысшего успеха в финальных стадиях чемпионатов мира.
– То есть, несмотря на сохранившееся мышление игрока – а полузащитник он, согласно распространенному мнению, был средний, – тренер из него получился?
– Ну, во-первых, что значит «средний». Я хорошо его помню на поле. Выносливый, волевой, выполняющий большой объем черновой работы. Все же не надо забывать, что он был душой «Торпедо» – недаром носил капитанскую повязку.
А, во-вторых, как тренер Николай Петрович состоялся еще тогда, когда по окончании карьеры футболиста обратил на себя внимание в столичном «Локомотиве», где сначала занимал пост начальника команды, а затем ее главного тренера. При нем железнодорожники несколько сезонов кряду демонстрировали отменную стабильность и не опускались в итоговой таблице ниже 5-й строчки.
– Люди, работавшие с Морозовым, рассказывали: став тренером, он великого стратега из себя не корчил…
– Поза для него не была характерна. В стратегию углубляться не стану. А вот что он замечательно умел прислушиваться к игрокам, засвидетельствовать могу. Ведь то, что под началом Морозова в сборной выступали такие «звезды», как Воронин, Яшин, Шестернев, не облегчало его тренерскую миссию. С ними надо было уметь поддерживать контакты. И Николай Петрович это продемонстрировал. Ведь он создал в команде тренерский совет, куда постоянно входила та же «великолепная троица».
Морозов, как никто, много общался с ребятами. В том числе вне футбольного поля. Он, к месту будет сказать, оказался, безусловно, хорошим психологом. Сборы в те времена были продолжительными, настроение в ходе подготовки у футболистов менялось кардинально. Но Морозов умел такие изменения уловить и откорректировать в нужную ему сторону. Свой авторитет потерять от столь равного общения с игроками не боялся.