Мужчина слегка хмурит брови, не отрывая взгляд от дороги.
– Пожалуйста, – еще раз повторяю. – Я ведь должна знать, чего мне опасаться. Та бедняжка просто зашла в уборную и утонула. Как? Мне тоже нужно бояться в ванную ходить?
Слегка дергаю уголком губ показывая, что последняя фраза была сказана не совсем серьезно.
– Нет, Инга, – качает головой колдун. – Конечно же, нет.
– Так объясни мне, наконец – почему! – не выдерживаю, слегка повышая голос.
Мужчина вздыхает и уже открывает рот, чтобы ответить, но резко его захлопывает и ловит мой взгляд в зеркальце.
– Стоп. Ведьмочка. А откуда ты знаешь, что последняя жертва утонула в туалете.
Тихо фыркаю, складывая руки на груди. Он что, правда, думал, что я ничего не выведаю?
– От верблюда, Игнат, – ерничаю, слегка улыбаясь. – Вся корпорация об этом происшествии судачит, а ты спрашиваешь откуда. В женских уборных, знаешь ли, кроме ненужных сплетен о твоих “донжуанских” похождениях можно и много чего интересного узнать.
– Каких похождениях? – смущенно покашливает колдун.
– Не важно, – отмахиваюсь. Пускай его грызет теперь любопытство. Лично я весьма довольна обретенными знаниями.
Оказывается, иногда бывает полезно притаиться в кабинке и послушать о чем болтают девушки. Сегодня, например, две незнакомые мне сотрудницы Окон обсуждали какую-то Надежду, бывшую невесту Игната, которая уже не работает в корпорации, и то, как обрадовалась Маша, когда колдун расстался с этой самое невестой. – Так что насчет последней жертвы?
– Последняя жертва, Инга... – вздыхает колдун, сжимая руль до побелевших костяшек.
И невооруженным взглядом видно, что мужчине совсем не хочется со мной обговаривать данную тему. Но куда он денется из подводной лодки, то бишь машины. У меня явное преимущество, я бываю очень настойчивой.
– Да. Как до нее добралась ведьма? Как вообще можно было там утонуть? Такое ощущение, что комната наполнилась водой… Но это нереально.
– Ты права, это невозможно, – подтверждает мои слова мужчина. – На самом деле все намного прозаичнее. Ты знаешь о таком явлении, как отстроченное утопление или сухое утопление?
– Сухое утопление, – повторяю эти, на первый взгляд, совершенно несовместимые слова. – Нет. А что это?
– Такое случается, редко, не больше двух процентов от всех случаев, – принимается просвещать меня Игнат. – Допустим человек тонет, но его спасают. Он жив, бодр и весел. Но небольшое количество воды, о котором он не подозревает, так и остается в легких. Эта вода активно мешает дыханию и насыщению кислородом. А через несколько часов или даже дней человек умирает от удушья.
Вот тебе и мистика...
– Это все, конечно, жуть жутчайшая, – меня передергивает от ужаса. Никогда больше даже к мелкому водоему не подойду. – Но как же стены, потолок и пол в воде? Девочки говорили, что сверху буквально лились потоки.
– Так прямо и лились, – усмехается Игнат. – Было несколько капель и все. Трубу прорвало на верхнем этаже. Трагическое стечение обстоятельств.
– Подожди. Что ты хочешь этим сказать? Что Параскевья тут ни при чем.
В груди поднимается волна возмущения. Я чувствую гадкий след Параскевьи во всем, что случилось. Не знаю, как, но чувствую и все.
– Еще как причем, – скрипнув зубами, отвечает мой собеседник. – Я просто хочу тебе показать, что она не всесильна. И через мою защиту ей вряд ли пробраться. Да и в Окнах ты тоже в безопасности.
Эти слова успокаивают. Я даже и не подозревала, в каком напряжении находилась все эти дни, подспудно ожидая нападения старухи. Но внезапно я понимаю, что это не все, что меня беспокоило. Есть кое-что не менее важное.
– Она ведь тоже водяная ведьма, да? – переспрашиваю, хотя и сама прекрасно знаю ответ на этот вопрос. – Такая же, как и я?
Глава 25
– Нет, не такая, – почему-то злится Игнат. – Она злобная жуткая тварь, в которой никогда не было ничего человеческого. А ты… – его взгляд мельком скользит по моему лицу и снова возвращается к дороге. – Ты светлая. Добрая. Бескорыстная.
– Ты, правда, так думаешь? – мое удивление просто безгранично. Доселе колдун меня комплиментами не баловал, скорее наоборот, ворчал вечно недовольный всем, что я делаю. – Честное слово?
– Да, правда, – твердо кивает он. – И не только я. Твоя наставница так думает, Касл, Максим. Все, кто тебя хоть чуть-чуть знает, и с тобой общается.
От похвалы довольно краснею, но чувство, которое испытываю оттого, что Игнат прежде всего, назвал себя, приятной сладостью отдается в сердце. Что мне все остальные, когда Он такой меня видит, так обо мне думает… Но внезапная догадка мигом омрачает мою тихую радость.