Искатель-Мечты внимательнее присмотрелся к тому, кого Ловчий-Листьев назвал "Парсифалем". У этого своеобразного имени был необычный привкус в мыслеголосе охотника Яркой Воды, и Искатель Мечты встрепенулся - хоть и знал, что это глупо - когда понял, оно казалось странным потому, что предназначено было быть одним из звуков дву... людей. "Слова", так они их называли, напомнил он себе, пытаясь осмыслить звук и спрашивая себя, как же людям удается издавать такой необыкновенный шум. Однако это имя - не просто прихоть: согласно человеческой традиции, своим друзьям после возникновения связи они давали новое имя. Этого явно нельзя было избежать, поскольку если Народ не мог воспроизвести звуки, издаваемые людьми, то и люди не могли почувствовать имена, которыми звал друг друга Народ. Ко всему прочему, принятие этих человеческих имен также имело огромное значение, так как служило формальным признанием человеком связи, которую может разорвать только смерть.
"Да, они чем-то сильно возбуждены, - согласился тот, кого звали Парсифаль, и его мягкий мыслеголос был полон терпеливого веселья и любви. Мой человек на ногах с зари. Она один из охотников Стражей, - пояснил он специально для Искателя Мечты. - Ее особая обязанность - обнаружить злодеев и не дать им нарушить человеческий закон, а если они все-таки сделают это, то выследить и наказать их. Ей это очень хорошо удается, - добавил он с явной гордостью. - Мне кажется, именно поэтому ее вызвали так рано"
"Там есть злодей?", - удивился Искатель Мечты, и Парсифаль мяукнул от смеха.
"Может быть, - ответил охотник, - но не это их так взволновало. Посмотри. Видишь большой черный аэрокар, который охраняют вооруженные люди?"
Искатель Мечты узнал человеческий термин - один из многих, часто сбивающих с толку, терминов - для летающего яйца и согласно помахал хвостом, глядя на летательный аппарат.
"Из него вышла та, которую они зовут "принцессой", и моего человека вызвали помогать защищать ее"
"Принцесса?" - тщательно повторил Искатель Мечты.
"Это почетное звание, как Главный Старейшина Клана или Певица Памяти, объяснил Парсифаль. - Мы, - он мысленно включил остальных на крыше, пытались понять его точнее, потому что оно означает странные вещи. Например, люди относятся к этой "принцессе" с большим уважением и обращаются с ней во всех смыслах как с одной из старейшин, хотя она едва выросший детеныш. Мы еще не решили, каким образом такая молодая девушка может иметь такое значение, но это не вызывает сомнений. А еще, Сильвестр, - Парсифаль кивнул в одного из старших охотников, сидевшего в конце крыши, - был так близко, что смог попробовать ее мыслесвет, и ощущение властности в нем было очень сильно. Это очень мощный мыслесвет, - уважительно добавил Парсифаль, - но при этом слишком печальный для ее возраста"
* * *
- А это новый зал заседаний, - прокомментировал генерал-лейтенант МакКлинток, открывая двойные двери и пропуская вперед Адриенну.
Кивнув, она прошла в обширное, щедро устланное коврами помещение, а за ней проследовала ее свита. Сопровождение было относительно небольшим. Поскольку они находились внутри и под прикрытием, большая часть группы охраны Элвина Тудева осталась снаружи, наблюдая за периметром. Ее сопровождали только сам Тудев и лично выбранные им сержанты в штатском. Ну да, еще Нассоа Гароун, два агента по связям с общественностью, генерал-лейтенант МакКлинток, еще три старших офицера Лесной Службы, главный инженер нового административного крыла и группа службы новостей из двух человек. А еще два кота: Дунатис МакКлинтока и Мусаси полковника Марси Алсерро.
- Мы очень гордимся им, - продолжал МакКлинток, следуя за ней в прохладный тихий простор комнаты. - Нам нужно было больше места, но, если честно, мы решили, что коли у нас есть такая возможность, то помещение должно быть... гм... уютным.
- Действительно, - с улыбкой согласилась Адриенна, оценивающе разглядывая зал. Затем глаза ее сузились, когда она заметила портрет в натуральную величину, висевший над массивным столом для собраний. Она прошла по ковру и восхищенно уставилась на картину.
Это была впечатляющая работа, выполненная неомаслом. Изготовленные по заказу фотореактивные компоненты были смешаны искусной рукой, натренированной и имеющей стимул, чтобы произвести изображение, точь-в-точь как было задумано художником, а потом заморожены навсегда под слоем стабилизатора в нужный миг. Эта же технология с помощью компьютера создала бы зрительный образ с абсолютной точности голограммы и твердостью и "текстурой", с которой не сравниться ни одной скульптуре. Но этот портрет создал не компьютер. Он был не настолько совершенен. Это был, с благоговением поняла она, настоящий шедевр - шедевр интерпретации, чьи недостатки являлись частью его величия, доказательством, что его сотворили рука, глаз и разум человека, а не равнодушное совершенство электроники.
- Это ведь Акимото, да? - тихо спросил Адриенна, и глава ЛСС еще раз остро взглянул на нее. Принцесса уже несколько раз сумела поразить его широтой своих интересов, и ему пора было бы привыкнуть к этому, но этого не происходило.
- Да. Да, это она, - согласился МакКлинток. - Но мы не заказывали его, Ваше Высочество, - поспешно добавил он. - Миз Акимото подарила его нам.
На этот раз Адриенна изумленно посмотрела на генерала-лейтенанта. Она поняла, почему он поторопился дать объяснение. Подлинник Цукие Акимото стоил почти столько же, сколько весь новый административный центр Лесной Службы.
- Подарила его? - переспросила принцесса.
- Да, Ваше Высочество. Она выбрала тему, выполнила работу и подарила ее нам с единственным условием: чтобы ее выставили в конференц-зале нашего правления.
- Но... почему? - спросил Адриенна, вернувшись к великолепному портрету.
Изображенная на нем женщина была довольно пожилого возраста. У нее был ясный взгляд и губы, которые, казалось, вот-вот раздвинутся в улыбке, но при этом от нее исходила почти пугающая энергия и целеустремленность. Ростом она была чуть ниже среднего, с густыми седыми волосами, и одета в зеленую с коричневым форму ЛСС с двумя золотыми планетами бригадного генерала на воротнике. Еще на ней была сине-белая с золотой окантовкой лента ордена "За заслуги", а на плече гордо восседал кремово-серый древесный кот. Кот был крупный и сильно покалеченный. У его правого уха отсутствовал кончик, на плюшевом мехе на правой стороне его мордочки пролегали белые полоски, отмечавшие шрамы под шерстью, а правую переднюю лапу ампутировали в плече. Он сидел на правом плече своего человека, свесив хвост за ее спиной и положив уцелевшую лапу ей на голову, и художница запечатлела любовь в глазах обоих изображенной с впечатляющей точностью.