Почти год! Почти год прошел, пока не случилось в однообразной и скучноватой жизни рудничного каторжника События, эту жизнь изменившего. Событие было вызвано обыденной, в общем-то, причиной. Младший из близнецов после Литейного дня вдруг повелительным голосом позвал старшину надсмотрщиков и повелел снять с него цепи. И это было сделано незамедлительно! После чего его, как настоящего принца, с оказанием всех почестей проводили куда-то. Когда же Марк попытался сделать то же самое - после недоуменных взглядов и обидного хохота Марк получил очередную порцию плетей и насмешек. Вот именно тогда он вскочил, раскидав держащие его руки и закричал:
- Будьте вы прокляты! Чтоб вам... Чтоб вам...
И замолчал. Ибо то, что секунду назад он хотел сказать стало вдруг мелким и незначительным. Он вдруг растерялся, не зная, чего он хочет своим обидчикам, не зная, чего он хочет вообще - боль в спине стала пустяшной а надсмотрщики с бичами и цепи на руках - вроде случайной уличной грязи. Есть, ну и ладно. Марк отрешенно смотрел на склон горы, покрытый жесткой травой и залитый ярким солнечным светом. Вдруг, словно забыв обо всем, только что произошедшем, Марк подошел к своей тележке и влился в череду работы - забой, кирка, тележка угля, помост, полный ковш - значит, надо толкать к Печи... И никто ему не препятствовал. Никто не наказывал, не бил, и даже не поучал - Марк провел день в такой оглушающей тишине, что были слышны ему каждый стук сердца, каждый скрип колеса и скрежет падающих обломков угля. Под вечер он вкатил тележку на помост, опрокинул ее в ковш, потом положил тележку на помост и уселся на нее сверху. Остальные королевичи объезжали его, с трудом балансируя на краю помоста, но ни разу не попросив подвинуться. Когда они ушли в забой, Марк услышал над собой голос:
- Отдыхаем?
- Нет, - ответил Марк, глядя в закатную даль. - Мечтаю.
- О чем? - спросили его сзади.
- О свободе, - вздохнул Марк.
- А на кой она тебе? - спросил настойчивый собеседник.
- А просто так! - зло ответил Марк.
Марк услышал, как человек сзади повернулся, и спрыгнул с помоста. Только тогда Марк вскочил с тележки и обернулся. Только сейчас до него дошла абсурдность ситуации - въезд на помост перед глазами, никто по нему не входил, да и голос не знаком... Помост обходил высокий немолодой человек в дорожном плаще грязного цвета, подпоясанный грубой веревкой. Роскошные волосы светлых оттенков ложились на откинутый капюшон. Пришелец подождал, пока из забоя не выйдет цепочка рабов, сопровождаемых надсмотрщиками (Марк поспешно скатил тележку вниз) и остановил старшину.
- Я его забираю, - сказал человек, кивая на Марка.
Надсмотрщик, щурясь под вечерним солнцем, окинул взглядом Марка, как будто первый раз его увидел и сказал:
- Нет.
- Да, - сказал человек. - Он не твой.
- Не мой, - легко согласился старшина. - Он куплен в рабы.
- Я выкупаю его. Вот тебе за него, - и он что-то положил в ладонь старшине. Надсмотрщик покривился, взглянул в ладонь, присвистнул, почесал в затылке и опять покривился.
- Негоже это... Не сам, не своей волей...
- Раб пришел к тебе, раб уходит. А что его - так оно его и останется!
- Эх, хотелось бы верить. Лады. Я выпью вечером за упокой его души.
На это странный человек подошел к Марку, стал у него за спиной, за левым плечом и сказал старшине:
- Сними с меня цепи!
Марк поразился, как к месту и уверенно прозвучали слова. Наверное, именно так сказал тогда Елиссарович, когда уходил из забоя. А надсмотрщик тряхнул головой, будто оценивая этот жест пришельца, подошел к Марку и отстегнул цепи. Еще раз тряхнул головой, искоса поглядел Марку за спину и отправился в забой.
- И что дальше? - спросил Марк.
- Не знаю, - сказал человек.
- Зачем ты меня тогда освободил?
- Я тебя не освобождал. Я тебя купил, - был ответ.
- Я сменил одно рабство на другое?
- Ты ничего не менял. Пока.
- И что мне теперь делать?
- Хороший вопрос, раб. А ты все здесь сделал?
- Не знаю, - растерялся Марк. Он не задумывался что ему надо здесь. Его били, заставляли работать, но что бы он САМ чего-то хотел? Нет, такого не было. Он ждал обещанного шанса, только обещание Короля держало его здесь. Обещание шанса и привычка. Но чтобы ему самому?