И все - для чего?
Чтобы сейчас с луком и стрелами охотиться на самого себя.
Как там было в одном фильме? "- Вот тебе лук. - Зачем? - Чтобы целиться. Ты должен видеть цель".
А видит ли Марк цель? Разве у него цель - набить живот? Не стоило ради этого убегать из дома вампиров. Там он всегда был бы сыт и доволен. Разве у него цель - сдать экзамен? Он еще пять лет назад сбежал из мира сплошных экзаменов, не стоило бы оно того.
Какая же у него цель?
Неожиданно тело вскочило, и развернуло лук. Сейчас Марк чувствовал. Он чувствовал все. Это невозможно передать, но он чувствовал свои мышцы, он чувствовал землю, на которой стоял, запах дерева, направление стрелы.
И - цель.
Это не он желал убить. Просто в этом мире кончилось время еще одного живого существа.
А он был обязан исполнить свою работу, и исполнить ее - хорошо.
И у него еще есть пара минут.
Марк выдернул стрелу, и положил на тетиву. Плавным движением отвел руку к уху, и пинком выгнал нетерпение и суету. Сейчас было не важно, ни что он делает, ни каков будет результат. Только вот это плавное движение, цвяк, фьюииить, и - чпок. Где-то там, впереди. Это не важно, что там произошло. Так, вторая стрела. Марк с наслаждением, потянул на себя тетиву, это было восхитительное чувство полной цельности. Ему было необычайно комфортно и уютно сейчас - вот так, в лесу, в одиночку, когда можно довериться телу не оглядываясь на тех, кто мог бы его увидеть.
Цвяк, фьюииить, чпок. Третья стрела. Это все не важно, важно только вот это движение. Тело замерло в предвкушении, и Марк, выждав еще секунду, отпустил стрелу на волю.
После чего, даже не оглянувшись в ту сторону, в которую стрелял, вытащил четвертую стрелу, и зашагал дальше и вбок, где истекал срок чьей-то жизни.
Он пока не знал, чьей, и где, но знал, что его стрела без промаха полетит между веток, и большая и черная птица незаметно для себя перелетит из этого мира в тот.
А сзади неслышной поступью вышел Джонни Змей, подошел к дереву, в котором три стрелы образовывали правильный цветок, торчащий из одной точки, покачал головой, поцокал языком, оглядывая творение новичка, и так же неслышно растворился в лесной зелени.
Хорошо ходил Джонни Змей - ни одна веточка не хрустнула под его сапогами из мягкой кожи. И казалось, что ветки не шевелятся там, где он прошел.
Когда Марк вернулся к костру с вороной, насаженной на стрелу, его встретили стоя. Триумфатор оглядел торжественно напряженные лица, и бросил стрелу с вороной в костер.
- Фу, навонял, - тут же снял напряжение Энди, вытащив из костра птицу, и затоптал дымящиеся крылья. - Ты чего как на бандитов на нас смотришь?
- Я научился стрелять, - сказал Марк. - Но...
- Знаем мы, как ты стрелять научился, - спокойно ответил Роберт. - Ну, вас, магов, хрен поймешь. Вроде бы - научился. Что же так на людей-то кидаться?
- Я вам не подойду.
- Это почему?
- Я могу прервать только ту жизнь, которая и так закончилась. Так я могу попасть, куда надо. А без этого - не могу.
- Ну, и не надо, - ответил Роберт. - Главное, что стрелять ты научился. Если что - и прокормишься, и спину прикроешь. И, самое главное, себя защитить сможешь. Не надо будет хотя бы думать, что ты там сейчас в неприятности встрянешь. Так что не порть нам событие, и давайте уже выпьем.
В глиняные кружки потекло пиво, с глухим стуком бока их сдвинулись над костром, стряхнув пену, и лихие молодцы осушили до дна за здоровье нового брата.
Марк допивал пиво, и думал, что как-то в связи с необычностью событий прошло незамеченным, что положенную по случаю клятву он не принес.
Хотя... Роберт, скорее всего, заметил, но если спустил на тормозах - то с дальним умыслом.
Очень уж умный этот предводитель разбойников. Где они себе такого отхватили?
А вечерами лесные братья рассказывали истории. Марк по праву считался одним из лучших рассказчиков, и старался унять почти забытое чувство политика на трибуне, рассказывая редко, но метко. Анекдоты у местных бандитов существовали, но в очень своеобразной форме, самыми смешными считались самые пошлые или самые грубые. Тонкий английский юмор проходил далеко не всегда. Поэтому Марк извращал анекдоты про поручика Ржевского или Штирлица, и всегда по-детски наслаждался грубым и стройным хохотом у костра. Но он был не единственным мастером рассказа.
Энди рассказывал древнюю легенду о Мече Короля Патра: