Но эти же настроения запросто переносятся на ближайших "коллег по цеху".
Ушел Джонни Змей.
Но сказал об этом только Марку. Сказал обыденно, так, что тот и не заподозрил подвоха. Просто сообщил:
- Ты знаешь, пожалуй, и хорошо, что ты его не убил. Я все-таки пойду к нему в ученики.
Марка вдруг пробило волной нежной грусти. Он понял устремления Джонни, и не нашел, что ему возразить. Все возражения, которые он мог придумать - уже были высказаны. Если Джонни считает, что все опасности жизни в общине вампиров меркнут перед его желанием довести свое мастерство до совершенства... То не ему, Марку, противиться этому желанию. В конце концов, Марк уже научился чувствовать это в других людях. Если предаться поэтическому настроению, то можно велеречиво сказать "Его осенил своим крылом Дракон Судьбы". А если по-простому, то человек принял решение, и мир уже прогнулся под него. И какой бы ни была впоследствии судьба, но сегодня и сейчас этот человек уже сделал свой выбор, и чтобы его перебить - нужна огромная сила и такая же решимость.
Марк не обладал ни тем, ни другим.
Поэтому он кивнул, и даже рассказал Джонни, где и кого искать. Просто рассказал. Без предупреждений, ненужных отговорок и раскрытия цеховых секретов, типа песочных часов, из которых не сыпался песок.
А тот хлопнул Марка по плечу, поднялся, и ушел.
Заметили это только через день. Почему-то Вилли сразу почувствовал, что здесь замешан Марк. А может, просто было плохое настроение, или какое-то личное к Марку отношение. Но он сразу взъярился:
- Ты куда Змея дел?
- Я? Я не ем змей! - попытался отшутиться Марк, но схлопотал в морду.
И в который раз удивился этому состоянию и ощущению.
Расслабленности тела, которое боялось драки, заторможенности всех органов, удивлению и обиде от того, что его милое личико подверглось воздействию чужого кулака, и...
И тому, насколько это, оказывается, не больно.
В том смысле, что больше обидно, чем больно.
Но Вилли не собирался останавливаться на этом. И пнул Марка под ребра. И замахнулся в третий раз.
И снова, в который раз внутри проросла обреченность. Делать нечего - никто тебя не спасет, ни мама, ни папа, ни дядя милиционер.
Правда, ты вроде бы бессмертный, но даже бессмертие не защитит от текущего положения дел. Которое грозит проверкой бессмертия, если ты так и будешь валяться.
И Марк вскочил. Сначала получалось не очень, но потом страх был выбит очередным ударом, и осталась только спокойная ярость.
И только потом до сознания дошло, что на потасовку собрались остальные разбойники, более подбадривая его, чем Вилли.
Все таки драчун из Марка был ниже среднего. Может, если бы он сам страстно желал драки, то Вилли бы огреб таких, что мало бы не показалось. А, поскольку пришлось защищаться, да и желания драться не было ни малейшего - то огреб Марк.
Роберт их не разнял, а как бы поставил точку на уже свершившемся факте.
- Задавил? - спросил он, касаясь плеча Вилли. - Отпускай. Что не поделили?
- Он Джонни Змея сплавил!
Роберт вопросительно посмотрел на Марка, а тот потер ноющую скулу, и вдруг сказал:
- Да.
- Что "да"?
- Джонни ушел.
- А ты тут причем?
- А я ему разрешил.
- По какому праву?
- Неправильно, - сказал Марк спокойно. - По какому праву я должен был ему запрещать? Почему я должен был привязывать его, запирать в темницу или как-то иначе ему препятствовать?
- Да что мы будем без него делать? - взвыл Вилли, и снова полез с кулаками, но Роберт его остановил легким движением руки.
- Почему мне не сказал?
- Неправильно, - опять сказал Марк. - Почему он тебе не сказал? Я ему не брат, не сват, я не знаю, о чем он с тобой договаривался. И договаривался ли о чем нибудь. Он ушел, и я думал, что ты знаешь.
Роберт почесал бороду, повернулся, и пошел. Вилли зыркнул на Марка, и тоже ушел.
И вот сейчас Марк сидел, страшно переживая. Настолько, что даже хотел сейчас драки, стрельбы, опасности, риска... Чтобы избавиться от дурного ощущения собственной вины, особенно когда знаешь, что ни в чем не виноват. Знаешь, но все равно оправдываешься перед самим собой, в который раз.
Показавшийся путник заставил сердце ёкнуть. Сначала Марк присматривался, узнавая, потом сердце заколотилось. Эта встреча всегда вызывала сердцебиение, радость, восторг...
И страх.
- Этого граблю я сам, - шепнул Марк, и выскочил на дорогу. Наложил стрелу на тетиву, и грозно спросил.
- Кошелек, или жизнь?
- А можно и то, и другое? - спросил путник, останавливая коня.