Она знала уже, что это — «идём».
Они шагнули из лодки в лодку. Там… Там продавали плётки. Всех мастей и размеров!
Алевтина просто одеревенела. Колени у неё подогнулись. Она-то уже почти привыкла к нему, а он… Он!
Да как он может! Гад! Сволочь! А она уже думала, что он!.. Что они!..
Василевс не замечал её состояния. Он долго перебирал плётки, потом поманил её и предложил выбрать из трёх.
Алевтина зарыдала, и он быстро приобрёл все три, расплатившись стеклянными шариками из коробочки. Теми, что помогли ему сегодня открыть дверь.
4
Спать ночью она и не планировала. И вообще еле-еле дождалась ухода Василевса.
Как только он исчез за дверью, Алевтина вытерла слёзы, высморкалась, решительно прошлёпала на кухню, собрала всех роботов и потребовала:
— Каси!
«Пчелы» не посмели возражать. Одна из них принесла прозрачный шарик и вложила в протянутую ладонь.
Алевтина зажала шарик в кулаке и направилась в средний коридор, где была дверь, которую Василевс открывал с помощью этого «каси».
Она прижала шарик к двери.
Ничего.
Прижала крепче.
Села и заплакала.
Встала. Зажмурилась, вспоминая движения Василевса: может, он покрутил шарик?
Она попробовала покрутить. Шарик выпал. Попробовала ещё раз… И… дверь приоткрылась! Не полностью, но протиснуться было можно.
Алевтина всхлипнула, взяла у пчелы платок, высморкалась. Протиснулась кое-как. Хлопнула в ладоши, зажигая свет.
Перед ней открылась огромная комната, уставленная приборами. Но на приборы Алевтине было чихать, потому что впереди, вместо противоположной стены, лежала её маленькая уютная квартирка! Однушка! С торшером. С зелёненькими обоями! Со старым маминым диваном, с новым телевизором «Сонни»!
Она всплеснула руками и бегом понеслась домой!
И врезалась со всего маху об стеклянную стену.
Дом был недоступен. Она застряла в этом страшном царстве сновидений! Как муха в аквариуме! Как дура в иллюзиях! Как!..
Алевтина плакала, кричала, пинала стену. Стекло не поддавалось.
Она изломала приборы, чтобы было чем царапать и бить. Она налила лужу воды, проверяя, не растворится ли в ней прозрачная стена.
Ближе к утру, посмотрев на устроенный в лаборатории Василевса разгром и вспомнив его хмурые брови и страшную плётку, Алевтина решила повеситься. Благо, железяк и треног всякого рода в лаборатории хватало.
Роботы громко верещали, почуяв неладное, но мешать хозяйке не смели. Алевтина притащила из спальни чудесную батистовую простыню, разорвала её на полосы, сплела косичкой в крепкую верёвку.
Сначала она хотела использовать рукоятку большой железной машины, а потом обнаружила в стене над ней отличный крюк.
Она залезла на машину, привязала к крюку верёвку, соорудила петлю.
Ей стало страшно. Умирать не хотелось, но это же сон? Она ведь умрёт тут, а проснётся уже за стеклянной стеной, дома, верно? И всё будет хо-ро…
Она же хочет домой? Выбраться из этого дурного сна! Домой!
Алевтина перекрестилась, как сумела. Шагнула к краю машины, глянула вниз: высоко, метра полтора, не меньше…
Она попятилась, пытаясь встать поудобнее, но ноги совершенно одеревенели и каждое шевеление давалось с трудом. Тогда Алевтина начала елозить ступнями, пытаясь подобраться поближе к краю, поскользнулась и… рухнула вниз!
Шею дёрнуло, но крюк не выдержал её веса и обломился. Она упала на пол и получила упавшим крюком по голове.
Было больно и обидно. Алевтина села, почесала быстро набухающую шишку, окинула мутным взором лабораторию… И увидела, как широко открывается условно «входная» дверь!
Ей не оставалось ничего, кроме как потерять сознание, оттягивая справедливую кару, но даже этого она сделать не сумела, и её настиг рёв Василевса:
— Кара миа!
Он был в ярости от учинённого ею разгрома!
Алевтина задохнулась от ужаса, и только тут свет наконец предупредительно померк в её глазах.
Очнулась она от шума.
— Ты чуть не убил её, скотина!
— Но таре ми мато! Я же делал как надо!
— Мерзавец! Тварь! Да если бы я знал, что ты с ней сделаешь!
Василевс размахнулся, как мог широко, и влепил себе кулаком в челюсть!
Голова его дёрнулась. Левая рука вцепилась в правую, и он начал, ругаясь, бороться сам с собой!
Алевтина потёрла саднящий затылок, встала.
Лаборатория никуда не исчезла. И за стеклом всё так же маячил знакомый интерьер.
Она начала по стеночке пятиться к стеклу, к своему дому. А вдруг там появился проход?
Василевс, сообразив, что жертва очнулась, перестал бороться с собой и кинулся наперерез. Алевтина завизжала, понеслась изо всех сил… и со всего маху ударилась об стекло.