Русалки Алевтину не разглядывали. Кожа их быстро высыхала, они маялись, жалобно смотрели на своих мужчин, дожидаясь разрешающего кивка, чтобы устремиться к спасительной воде.
Алевтина от скуки тоже стала смотреть на Василевса и, когда он случайно скользнул по ней взглядом, — указала рукой на бассейн. Он кивнул. Алевтина быстренько подбежала к воде и уселась на мягкий барьерчик.
Русалки плескались, ныряли. Алевтина тоже была не прочь искупаться, но не в платье же?
— Эй! — она попробовала привлечь внимание одной из рыбо-дев. — Я — Алевтина, Аля! А тебя как зовут, красавица?
Алевтина и не надеялась, что русалка её поймёт, но не ожидала, что та окажется немой!
Русалка охотно подплыла, покрутила руками перед лицом… И не издала не звука.
Слышала она прекрасно: кивала, гримасничала в ответ. Алевтина вспотела, пытаясь втолковать ей свою биографию:
— Я из России! — она разводила руками. — Вот такая большая страна! Много людей! Много-много! Дети! Женщины!
Русалка кивала. Синие с золотом волосы колыхались. Касаясь воды, они не намокали, а словно бы парили над ней.
— Он меня похитил! Василевс!
Услышав знакомое слово, русалка закивала ещё энергичнее.
— Знаешь его? — оживилась Алевтина. — Василевс!
Русалка кивала.
— Маньяк! Он бьёт меня! Понимаешь? Бьёт! Вот так! — Алевтина постаралась жестами изобразить непотребство, творимое Василевсом.
Русалка, кажется, поняла. Она округлила глаза, выпятила губы, подняла тонкую белую руку и показала синяк под мышкой.
«Вот как! — осенило Алевтину. — Да здесь это — обычное дело!»
Ей резко расхотелось общаться. Русалки оказались такими же рабынями, как и она. То, что происходило с ней по утрам — не было недоразумением или ошибкой. Но что же делать? Бежать? Но — куда?
Она тихонечко встала с края бассейна и пошла к выходу из здания.
Дверей не было — две колонны и проход между ними. Алевтина оглянулась, поискала глазами Василевса — её кривоногий прынц бурно общался с такими же потенциальными кавалеристами.
Алевтина прошла между колоннами и вышла в парк.
Солнце — на вид совершенно земное — уже подкрасило облака алым и собиралось спрятаться за огромное круглое здание у горизонта. Люди, однако, всё ещё гуляли в некотором отдалении от помпезного зала, который она покинула. Впрочем, какие люди? Сплошь одни прынцы.
Алевтина огляделась — куда же идти? Искать органы власти? А есть ли они здесь вообще? Может быть, местные женщины ей помогут? Вряд ли им нравится, что мужья заводят себе не понять кого? Ведь есть же здесь женщины?
Вблизи, однако, никаких женщин не наблюдалось. Перед Алевтиной раскинулся огромный парк, полный чужих мужиков. Даже если ей удастся пройти незамеченной до ближайшего здания — не факт, что там найдутся женщины местной породы, простые, говорящие.
Но что она им скажет? В арсенале-то у неё от силы десяток слов, да и те — кулинарные. Да и вдруг здешние бабы терпеть не могут таких, как она «королев»?
Чувство нереальности, киношности всё ещё не покинуло Алевтину. Больше всего она хотела проснутся, ну или проломить уже эти проклятые декорации и покинуть сцену сумасшедшего театра.
Хватит с неё. Она — добропорядочная! Она не могла выдумать общество маньяков! Она — проснётся!
Алевтина решительно сделала шаг к круглому дому, но оступилась и подвернула ногу. Проклятый сон!
Она села на траву, зелёненькую, аккуратную, чистую, потёрла голень. Её не повезло — нога болела совсем чуть-чуть. Не удастся даже прикинуться смертельно больной!
Алевтина шмыгнула носом, посмотрела на такое родное и знакомое солнышко и от безысходности зарыдала, закрыв лицо руками.
— Тите, каре оче!
Её взяли за руку и попытались поднять.
— Тите!
Она, не глядя, оттолкнула одну руку, другую. Вытерла слёзы, проморгалась… Вокруг столпилось не меньше дюжины прынцев!
— Кара, оче! Миа! — твердили они наперебой и лапали её руками: то ли стремясь помочь, то ли просто щупая.
Алевтина попыталась встать, но её окружили уже слишком плотно. Десятки рук тянулись к ней, десятки глаз горели алчным интересом, словно она была кошельком, который они нашли на дороге!
Алевтина сжалась в комок, закрыла голову руками и завизжала от ужаса и отвращения!