Алевтина очень переживала за Василевса, но, дождавшись храпа, по стеночке прокралась к двери, за которой он исчезал недавно. Ощупала её осторожно. Потолкала чуть-чуть. Дверь, разумеется, не поддалась.
Шарик! Ей бы такой шарик, как у него! Обыскивать? Страшно…
Как же он называется? Ведь Василевс показывал ей такой вчера утром?
Алевтина поспешила на кухню. Роботы выполняли все её прихоти — еда, питьё, платья, может, дадут и шарик?
— Хочу… — она растерялась. Как же он называл ей эти шарики?! Баси? Васи? Маси?
Роботы сочувственно жужжали, не понимая, и шарика не несли.
Расстроенная Алевтина затребовала второй диванчик, здесь хватило жестов и тыканья пальцем, пристроилась там и задремала почти рядом со своим прынцем.
Проснулась она, когда перевалило за полдень. Стол был накрыт. Василевс исчез.
— Не в духе? — усмехнулся Ибароб.
Василевс потрогал самолечащую повязку и поморщился. Жаловаться Ибаробу на выходку Бестирима смысла не имело.
Ибароб управлял доходами. Если он поставит свою подпись — пусть Бестирим хоть на дерево лезет, ничего не получит! И нечего махать ручонками и лязгать зубами!
— Не в духе, — не стал лукавить Василевс. — Планировал провести эти часы со своей оче, но обстоятельства вынуждают быстрее собрать нужные подписи. Мой проект — дело серьёзное. Конкуренты наступают на пятки.
— Она — часть эксперимента? — не удержался от вопроса Ибароб. — Все говорят — это что-то небывалое! С виду — как настоящая женщина!
— Если я сумею продолжить эксперименты, такую женщину сумеет приобрести любой нужный государству человек, — хитро усмехнулся Василевс.
— Возможно, уже сформировалась очередь? Ведь все хотят такую же… Вот я бы… — Ибароб расцвёл в улыбке.
Василевс замялся. Он сам ещё не разобрался в устройстве Алевтины. Мог ли он кому-то обещать такую же оче прямо сейчас? Нужны были исследования: долгие, тщательные. Но высокие чиновники настойчивы. Придётся рисковать…
Ибароб взял договор и начал его пристально изучать.
Его собственная оче, разумеется, лива, вздыхала в своём углу.
Василевс нервничал. Если бы Алевтина так не размокла, разревевшись как ненормальная, если бы не уснула потом так сладко, он взял бы её с собой. Можно было бы усадить её сейчас в ноги, погладить по волосам.
Она давала ему незабываемые ощущения покоя и нежности. Даже её воспитанием и гигиеной он занимался не по обязанности, а с удовольствием. А в какой-то момент ему даже показалась, что он лупит жену, зажав между коленями её беспутную рыжую голову.
Ситуация с женщинами была невозможной. Невообразимой. Такие, как Алевтина, обещали здешним мужчинам нервную разрядку с самыми широкими возможностями. Одно дело возиться с девой-русалкой…
Он глянул на тосковавшую по бассейну ливу. Грустная, неопрятная. По её внешнему виду можно было понять, что управляющий чиновник плохо заботится о ней. Вон и хвост у неё блёклый, и чешуя выпадает.
Пренебрегает утренним массажем? Сам он сегодня тоже не досмотрел, и Алевтина осталась неухоженной, эмоционально нестабильной.
Василевс обругал себя непечатно и снова потрогал повязку: «Ельти бы взяли этого дурака Бестирима!»
Понятно, почему Ибароб хочет такую, как Алевтина. Хотя даже не подозревает ещё, как приятно шлёпнуть её утром по круглой упругой попке. Даже мерещится, что она не оче, а… О-о…
Василевс вспомнил жену и нахмурился. Этого монстра — попробуй, шлёпни. Как бы она сама ему башку не свернула при случае. Такая мука этот секс. И так важен для продолжения рода…
Ибароб изучил договор, вопросительно улыбнулся, и Василевс кивнул. Очередь так очередь. Добудет он и Ибаробу «почти настоящую» женщину.
— Только я умоляю вас, чтобы никто посторонний… — Василевс прижал руки к груди. — Эксперимент в зачаточном состоянии. Такие оче — на вес трансурановых элементов, как вы понимаете…
Конечно-конечно! — пробормотал Ибароб.
Глаза его масляно блестели.
Алевтина пообедала в одиночестве. Долго гоняла роботов, заставляя себя заучивать всевозможные слова. Василевс хочет слов? Пусть он будет доволен.
Вдруг мелодично щёлкнула входная дверь и через минуту в кухне образовался слегка бледный, но вполне бодрый прынц.
Алевтина по привычке сжалась от страха и дурных предчувствий, но Василевс был — сама галантность. Он повёл её в гардеробную, показал два новых изумительных платья.