Рейн удерживает равновесие и с искаженным от злобы и боли лицом, молча, вырывается вперед.
— Уничтожу! — орет Чейс, отплевываясь от порции пыли, и почти трясется от бушующего гнева.
Его холодный контроль потерян, движения слишком резкие и это пугает больше всего. Я чувствую это всеми, соприкасающимися с его телом, участками кожи.
Когда же это прекратится?! Или это уже круг моего собственного ада? Я зажмуриваюсь снова и не нахожу ничего лучше, чем вспоминать «Отче наш» и все известные мне молитвы. О, Господи, если ты меня слышишь, помоги остаться живой… Обещаю, никогда не ругаться матом… или уйду в монахини. Да, да, в монахини пойду! Только дай пережить эту ночь…
И, наверное, мои корявые молитвы были услышаны, так как откуда ни возьмись на мой лоб и щеки падает несколько прохладных капель. Всего за несколько секунд безобидные капли превращаются в настоящий водопад с неба и утяжеляют мое платье. Его длинный подол я заблаговременно перекинула через правую ногу несколько раз, но на очередном повороте тяжелая ткань выскальзывает. С мокрым шлепком зацепляется за ботинок Чейса, но я осознаю это гораздо позже…
Кажется, и молиться у меня выходит через одно место…
Рывок. Еще один. Отборный мат парня и треск моего наряда. Все происходит будто в замедленной съемке.
Перед глазами пролетает вся моя короткая непутевая жизнь и темные брызги. Мы летим в разные стороны, я перекатываюсь по густой грязи и траве множество раз как тюк сена, а байк с грохотом заваливается неподалеку. Мимо меня проносится ревущий поток гонщиков, окатывая порцией грязи, а я боюсь пошевелиться.
Только заглатываю душный воздух вместе с дождем, как рыба. Почему никто не остановился, чтобы помочь? Ночная темнота, стена из проливного дождя и моя маленькая фигурка в черном, навряд ли даст мне шанс быть замеченной. Костры давно угасли, а зрители обезумели от бушующего адреналина.
— Ты все испортила! Сука! Мне оставался один круг! — появляется разъяренное лицо надо мной, а затем мое тело дергают вверх и встряхивают до звезд в глазах. — Б*ять, а-а-а! Все из-за тебя!
— Прости… — бормочу я.
Внутри, что-то с опозданием щелкает, и я начинаю биться в истерике от пережитого шока. Я бы осела обратно на землю, но сильные руки на моих предплечьях надежно стискивают, удерживая над землей. Не дают пошевелиться.
— Ты хоть знаешь, сколько я мог бы выиграть? — продолжает заливаться в ярости Чейс. — Знаешь?! Ты мне все вернешь, все! Половину я, пожалуй, возьму натурой! Иди сюда, мелкая тварь! Вроде, ничего такая…
Он притягивает меня к себе и оттаскивает в сторону, к какой-то покосившейся стене. Я не сопротивляюсь, только физически ощущаю, как вода смывает с меня прилипшую грязь и остатки здравомыслия. Продолжаю сотрясаться в надрывных всхлипах и крутить одну лишь мысль заезженной пластинкой. Мне никто не поможет…
— Убери от нее руки, Дилан! — грозный рык за спиной, прижавшего меня, Чейса рокочет подобно грому. — Она не виновата в том, что ты лузер!
Цепкие лапищи выпускают меня из захвата, а затем массивное тело резко отстраняется подобно дикому животному.
Я распахиваю глаза и обессилено сползаю по шершавой стене вниз. Откуда здесь взялся Рейн? Почему не продолжает гонку?
— Что ты сказал, уе*ок? — истерично восклицает Чейс и бычится. — Повтори, кто лузер, и я тебе челюсть вышибу на раз-два!
Рейн лишь улыбается и лениво расправляет плечи. С раскатом грома в темноте сверкает его хищный оскал, и он делает пару быстрых бросков вперед. Начинается гладиаторское безумие, покрытое мраком, за которым я не успеваю уследить. Все настолько быстро, что у меня двоится в глазах, но я отчетливо слышу хруст костей, тяжелое надрывное дыхание и грудные хрипы. Не хочу видеть этот ужас! Закрываю глаза и обхватываю свои колени, превратившись в мокрый беззащитный клубок.
— Не думаю, что с поломанными руками у тебя это получится… Лузер, — звучит победный насмешливый голос Рейна, и я распахиваю глаза. Забываю как дышать и сразу же захлебываюсь в очередной порции надрывного плача. — Убирайся на*й отсюда, пока ноги целы!
— Сегодняшнюю гонку ты также проиграл… — раздается саркастичный голос побежденного и его плевки кровью. — Она того стоит?
В ответ накаленная до предела тишина.
Массивное тело, пошатываясь, восстает с лежачего состояния и почти кидается в сторону. Рейн действительно сломал ему руку… или две. Они болтаются как две веревки по бокам.
Я должна чувствовать облегчение, но его совсем нет. Шок от происходящего испаряется, а вот страх начинает клокотать в грудной клетке с новой силой. Что мне ожидать дальше?