— Я идиот, мелкая… — шепчет мне в макушку, но я осторожно отстраняюсь и размазываю остатки макияжа по лицу.
— Что было дальше? — всхлипываю я.
— Я думаю, что этого достаточно…
— Нет! — протестую я и вцепляюсь пальцами в его руку. — Прошу, расскажи мне все. Я не хочу больше жить во вранье окружающих. Я больше не ребёнок и смогу вынести правду, какая бы дерьмовая она ни была!
Заглядываю в тревожные глаза напротив и Ник с усилием сдается после затяжной паузы.
— Она знала, что я не буду молчать. Просила, умоляла ничего не говорить… Потом пришла ко мне ночью в комнату, в пьяном виде и предложила себя за молчание. Я её вытолкал, а уже через пару часов отец выставил за порог меня, хорошенько помутузив. Того, кто якобы накачал его любимую Свету наркотой и пытался изнасиловать. Доказательства моего преступления были тут же найдены в моем шкафу и машине. Отец от меня отказался, но не стал лишать меня возможности учиться и жить своей жизнью, если я никогда не объявлюсь на пороге его дома.
— Что-то еще? — меня уже изрядно колотит изнутри и сдавливает все внутренности в рвотном позыве. Но я чувствую, что его рассказ еще не закончен. Не поставлена финальная точка, которая меня добьет. — Говори…
— Когда я отверг Свету, она чуть ли ни билась в гневной истерике и говорила слишком много. Алкоголь и запрещенные препараты напрочь развязали ей язык. Последним она мне выкрикнула, истерически смеясь, что единственный наследник своего отца останется без гроша её усилиями.
— Что это значит Ник?
— Что у нас нет общего родителя. Мы не связаны по крови… Она обманула отца. — его лицо искажается будто от физической боли, а я быстро разворачиваюсь и тяну дверную ручку на себя.
Вот оно — фаталити.
Правда оказалась невыносимо мерзкой, и мне нужно было немедленно опустошить свой желудок, чтобы прийти в себя.
Неужели, эта поганая жизнь принадлежит мне?
Глава 27
— Ты уверена, что в порядке? Может всё-таки поедешь со мной?
Ник перехватывает мою руку перед тем, как я собираюсь сесть в такси, и встревоженно рассматривает мое лицо.
— Уверена, Ник, — успокаиваю его я. — Не хочу бежать от своих проблем. Я уже достаточно взрослая. Спасибо за ужин и за правду…
Его ладонь нехотя отпускает мои пальцы, и я тяну холодную дверную ручку авто на себя.
— Саша, я все еще твой брат, — мягко произносит он напоследок с тоской в глазах, а я улыбаюсь в ответ. — Не забывай об этом, пожалуйста. У тебя теперь есть мой номер телефона. Звони мне по любому поводу.
На город уже давным давно опустился сумрак, и только яркие огни скрашивают мою бесцельную поездку. Я могла бы поехать в отель, но тогда родителям не составит труда вычислить мои передвижения по банковским транзакциям. Могла бы я и воспользоваться предложением Ника, но это было бы трусостью, после которой мне все равно пришлось бы возвращаться домой. Смотреть в глаза лживой женщине, которая зовется матерью и скрывать правду от отца, который им не является…
Нет. Не могу.
Сейчас мне нужна небольшая передышка, чтобы осознать насколько сильно мой мир перевернулся, и что делать дальше. Я не смогу обманывать отца, пускай даже ценой свадьбы с Итаном, но что, если он откажется и от меня? Это будет в тысячу раз страшнее…
Из меня словно вырвали кусок чего-то ценного, оставив кровоточить в груде зловонного мусора, что называется правдой. Заживет ли эта рваная рана когда-нибудь — мне не известно. Я могу только попытаться заглушить эту ноющую боль подручными средствами, которых, увы, мало.
Поэтому я подчиняюсь своему секундному порыву и прошу водителя ехать в южную часть города. Туда, где я становлюсь совершенно другой, непохожей на себя. Где моя поганая жизнь уходит на второй план, и остается только комок оголенных искрящих чувств. И я хочу его наконец-то распутать.
К Рейну.
В зеркале дальнего вида я невольно сталкиваюсь с озадаченным взглядом водителя и понимаю — он не сильно хочет заезжать на своем «Мерседесе» в «знаменитый» район.
— Я доплачу.
Звучит достаточно убедительно, чтобы угрюмый мужчина развернул автомобиль в другую сторону и еле слышно пробурчал в ответ.
— Как скажете, мисс.
Пугающе тихие улочки постепенно утопают во мраке, так как большинство фонарей слишком старые, покосившиеся, но в глубине моей души становится чуточку светлее.
Я успела соскучится по моему татуированному хаму и его дикому огню в глазах. При воспоминании о его касаниях по моей коже расползается теплая волна мурашек. Крадется и замирает там, где сильные пальцы оставили свой вечный след. Прикрываю глаза и мысленно взываю к небесам, чтобы Рейн меня не оттолкнул, хотя бы сегодня. Он мне безумно нужен, как живительный кислород или же порция яда для желанной смерти, чтобы облегчить мучения. Рядом с ним я чувствую себя в безопасности, позволяю себе отпустить все тревоги и с головой уйти в его манящую энергетику.