Я действительно чудовище…
— Мне так жаль, так жаль… — мои пустые извинения утопают в громких истошных всхлипах, а Рейн отступает на несколько шагов.
Но мне не становится легче. Его глаза полностью темнеют, предвещая абсолютное безумие и расплату за мои грехи. Его кровожадность окутывает меня словно в похоронный саван, и я обреченно содрогаюсь без надежды на помилование.
Именно сейчас мне становится по настоящему жутко, когда в глазах Рейна полыхает первородный, звериный огонь. Мои ноги резко подкашиваются, и я уже обессиленно сползаю вниз по холодной стене.
— Я превращу твою жизнь в кошмар, — рычит Рейн, за секунду стягивая с себя футболку, и опускает руки на пояс джинс. — И так уж и быть, я стану первым… Первым, о ком ты думаешь, просыпаясь и засыпая в холодном поту… Лучше беги сейчас, Саша. Я не остановлюсь… Растерзаю.
Глава 30
— Не бежишь? — вопрос-утверждение, на который я не могу дать ответ.
Как зачарованная слежу за мужскими руками, что спускают джинсы вниз, по мощным татуированным ногам и небрежно откидывают их на мой чемодан.
Я понимаю, что сейчас произойдет, вижу в замутненном взгляде Рейна и бугрящихся от напряжения мышцах. Чувствую резко сменившуюся атмосферу вокруг, но отказываюсь сопротивляться.
Он сказал, что растерзает, но я не верю в это, вспоминая какой яростью был наполнен его взгляд в ночь гонок и с какой жадностью его ладони касались моей кожи после. Поэтому я не боюсь. Не бегу.
Не вру себе, что не хочу близости с ним снова…
Какой бы сильной не была его ненависть ко мне сейчас — она не может вытеснить порочный огонь, что разгорается в эту самую минуту.
Его боли слишком много, и все, что я могу для него сделать — это помочь заглушить её на столько, на сколько ему потребуется.
Поэтому я нахожу в себе силы, чтобы подняться и утереть слезы рукавом пижамы.
Рейн сокращает расстояние между нами в два шага и вплетает свои пальцы в мои волосы. Подносит локон к своему лицу, глубоко втягивая воздух в легкие и будто разом вытягивает его из меня. Становится невыносимо душно от жара, исходящего от его кожи.
— Не боишься? — севшим голосом интересуется он, переводя свой глубокий взгляд на меня.
— Нет… — произношу шепотом и прикрываю веки, так как его пальцы скручивают волосы в жгут и незамедлительно тянут назад, вниз.
В его движениях отсутствует всякая осторожность. Он не пытается нарочно причинить мне боль — нет. Им властвует болезненное отчаяние и безумный голод, что он желает утолить мной. Той, которую якобы ненавидит…
Проводит костяшками пальцев по бьющейся венке на шее и застывает на считаные секунды у воротника моей свободной рубашки. Еще один короткий взгляд ледяных глаз окончательно прокалывает мое трепыхающееся сердце насквозь словно бабочку и пригвождает к стене.
Я рвано дышу и зажмуриваюсь от неожиданности с которой он освобождает меня от рубашки. Одним резким движением сильной руки пуговицы с шумом разлетаются по полу, а к моей открытой груди припечатывается разгоряченная груда мышц.
— Зря, чудовище… — усмехается он, набрасываясь жестокими губами на мою незащищенную шею.
Я рвано хватаю воздух губами, закусываю их, чтобы не вскрикнуть от сумасшедшего напора Рейна, с которым он обжигает мою нежную кожу губами. Прикусывает до будоражащей боли, касается языком словно оголодавший зверь, дорвавшийся до желанной добычи.
Мир вокруг меня пошатывается и искрит, когда его рот спускается на мою грудь и захватывает горошину соска в жаркий плен. Я теряю контроль над своим телом и коротко вскрикиваю, выгибаясь навстречу этому неуправляемому зверю.
Его грубые пальцы стискиваю оба полушария, вышибая из моей груди стон. Я не сдерживаюсь и запускаю свои руки в короткий ёжик волос Рейна перед тем, как он ненадолго отстраняется и поднимает на мое полыхающее лицо свои ледяные глаза.
— Так сильно хочешь, чтобы я оказался в тебе? — его хриплого полушепота хватает, чтобы все мои мысли расплавились, а все чувства сконцентрировались внизу живота.
— Да… — выдыхаю я, прикрывая глаза и притягивая его голову на прежнее место.
Конечно же, он не поддается. Упёртый. Не отрывая своего безумного взгляда от моего лица, он сдергивает с меня штаны вместе бельем до того, как я успеваю сделать полноценный вдох.
— Все будет по-моему, чудовище. Не пытайся меня контролировать…