Милена понимает все это буквально. Она знает, что в его письмах не обнаружит "ни единого слова, которого бы тот хорошенько не взвесил". Но чувствует в этом вызов, хотя, в отличие от него, всегда действует спонтанно. У нее крайне витальный характер. Как-то раз, еще в Праге, она не совсем точно договорилась с одним из своих женихов, который ожидал ее на другом берегу Влтавы. А поскольку до моста было довольно далеко, она прыгнула в воду и переплыла реку.
Теперь она желает встретиться с Кафкой. Только он отстрачивает такую встречу. Дистанция ему нравится, поскольку человек в собственном воображении может творить для себя образы. И самого себя, и отношений. Но перед непосредственностью чешки у него нет никаких шансов. В конце концов, он позволяет заманить себя в Вену. Совместно они проводят четыре дня, хотя и не вместе.
Вскоре после того в Праге появляется сделанный Миленой перевод очередного текста Кафки: Unglücklich sein. Хотя немецкое название не уточняет пол несчастного лица, для Милены ясно, что речь должна идти о "Несчастном". Это никак не ошибка, но определенная интерпретация. Не следует забывать, что чешский язык предпочитает пол. Скорее всего, для Милены венский опыт нечто определил, только ведь она же не фаталистка.
Кафка после Вены тоже, как будто почерпнул энергии. Он наконец-то сорвал собственное обручение, уставший от того, что оно слишком затянулось, но и от высказываний отца, который откровенно терпеть не мог будущей невестки. "Уж лучше сходи в публичный дом…!", — советовал он сыну. Тот в ответ написал ему письмо на целых сорока четырех страницах, но так никогда его и не отослал. Речь вновь шла о "выразительном писательстве", а не о "выразительной жизни", то есть, "Письмо отцу" могло начать глобальную критику патриархальных нравов, продолжающуюся до сегодняшнего дня.
Вскоре он доверит эти тексты Милене вместе со своими дневниками и рукописью романа "Америка". Все тексты будут сбережены, вопреки старинной истории о пропавшей коллекции монет. Франц Кафка знал, кому доверить свои истинные сокровища. Она же спасет и "Письма Милене". В отличие от отправителя, который не сохранял писем от других лиц, она знала, что с его письмами обойдется и без своих.
Потому Кафка по-настоящему ее желал и даже строил какие-то супружеские планы. "Зарабатываю я не слишком много, но для нас двоих, думаю, будет достаточно". Она же, все же, колеблется, хотя вовсе не по причине денег, а только лишь фатализма. "Волшебный василиск", как говорили про Поллака, все еще оказывал чародейское влияние. Он околдовал Милену, как и многих женщин до и после нее. Этого соперника нельзя исключить из игры посредством корреспонденции. Хотя в его внешности не было ничего необычайного, но особым обаянием он мог привлекать женщин, как простых, так и обитательниц салонов.
Так что теперь, в свою очередь, предпочитает любовь на расстоянии. Она лавирует, играя в древнюю чешскую двойную игру: собственно говоря, я люблю вас обоих. Все вы замечательные ребята. А может, еще подождем?
Жизнь по правде без артиклей более свободна. Разрешение и отрицание тогда находятся в начале предложения. Каждый довольно быстро может узнать, что его ожидает. Но немецкая грамматика Кафки помещала отрицание в самом конце. Так что нужно было ожидать, как закончатся дела. Вдобавок, Кафка был мастером параграфов. Он чтил закон и Писание. Ветхозаветная суровость, возможно, его и мучила, но он относился к ней серьезно.
Потому-то Йозеф К. и Йозеф Швейк ровесники, но не спутники.
Кафка, как приверженец ясного писательства отказался от остальных жизненных свобод. Он не поддался эротике "измов", как многие его современники. Они без особого сопротивления устраивали загулы с национализмом, социализмом или коммунизмом. Кафка зато оставался несгибаемым, чем походил на Есенского и чем, наверняка, тоже очаровал его дочку.
Потому она осталась ему верной.
И это даже после Ческих Велениц, куда окончательно ей удалось сманить Кафку. Эта маленькая деревушка, в которой они встретились в августе 1920 года, располагалась на вновьобразованной чехословацко-австрийской границе. Их свидание должно было затушевать нехорошие воспоминания о пребывании в Вене, тем временем, оно привело к расставанию.