Я пишу Вам чрезвычайно неуклюже, заикаюсь даже в письме, но я очень прошу Вас, чтобы Вы как-то ему помогли. Если бы это не был человек, в талант которого я на сто процентов верю, то не осмелилась бы морочить Вам голову.
Ваша
Милена Есенская,
Редактор Národních listů.
P.S. Тут до меня дошло, что я даже не сообщила Вам его имени: архитектор Яромир Крейцар, ул. Спалена 33.
Тон подгоняющий, а цель практическая. "Молодому человеку" на год меньше, чем его покровительнице. Он уже женат, у него имеется сын. Но вскоре он берет развод и становится мужем Милены Крейцаровой. Все еще La Belle, но уже и писательницы, которая, наконец, завершила книгу Cesta k jednoduchosti (Дорога к простоте). Все выглядит просто и буквально прекрасно.
Книга вышла в свет с посвящением отцу: "Дорогому Папочке". Милена желала иметь ребенка, и жаждала справедливого мира, эксклюзивного и простого, как Яромир, ее муж. У него тоже имеются свои видения: бедные сделаются богаче… а мы, творцы простоты, беднее не станем! Милена стоит в этом с ним. Она придает Яромиру сил и дарит ему крылья. Все идет как по маслу. Яромир Крейцар получает заказ и возводит дом, простой и эксклюзивный, как о сам. Те времена вообще желают нечто такого. Словно бы предполагали, что хаос — праотец примитивизма и бардака — очень скоро раскроет свою пасть, чтобы все их пожрать.
Крейцары еще успеют покинуть Малую Страну. Они перебираются в "Олимпик" — в тот самый дом, который ради примера и в качестве протеста возвел Яромир. Здесь творца и его творение сложно не заметить. Здесь он чувствует, что творец имеет право на следующие дома, на более новые и более крупные творения.
Субботние вечеринки у Милены, chez Madelaine, до сих пор in, они обладают esprit и стилем, для которого нет никаких церемоний. На них бывают будущие гении и будущие подлецы, и эти последние дозреют, в особенности, в эпоху послевоенного "готвальдизма". Сюда забегает и сам Готвальд, а Прага, как обычно, шепчет, что ради хозяйки дома… или вообще прямо к ней. Понятное дело, на поверхности дня здесь будущее человечества. Тольк видится она здесь по советской моде. Ибо, а где еще можно возводить восхитительные, простые и просторные дома, как не в Стране Советов, где "завтра означает вчера…", где народ уже поднялся и сотворил новый порядок, материализовавшееся будущее, осязаемый прогресс. По сравнению с чешским черепашьим темпом, в Москве человек чувствует пульс всех этих перемен. Там наш дом, там вода гудит в Днепрострое, там в тайге уже шумят могучие леса!
Милена поддерживает и вдохновляет Крейцара, улыбается, ждет ребенка и очередные творения мужа. В компании, собирающейся у Милены, формат человека — это базовое условие приема в этот круг. Все эти люди желают, чтобы великая Прага была центром Европы, и город, похоже, слышит эти желания.
Стоит весна 1928 года, все в оптимистическом настрое. Даже Незвал, послевоенный певец сталинского Мира — у Милены исключительно в функции астролога — не предчувствует ничего плохого. У него нет никаких черных видений, даже как у поэта, великого сюрреалиста и автора волшебных текстов, с которыми — как он сам судит — останется навечно. "Ты львица, — шепчет он Милене. — В тебе сила и могущество!". Она тоже чувствует себя сильной, едет в горы кататься на лыжах и… ломает себе ногу.
Тяжелая травма, сопровождающаяся болями суставов. Которые практически невозможно выдержать. Рассказывают, что Милена — как всегда спонтанная и непредсказуемая — выкупалась в горной речке. Но на сей раз правда очень конкретна, и она явно мужского рода. Крейцар заразил свою жену.
Инфекция — это проявление гонореи. Милена борется за жизнь — и за собственную, и за жизнь ребенка. А звезды встали в нехорошей конфигурации. В течение зимы красавица преображается в матрону, едва ковыляющую с помощью палки, привыкшую к морфию, чтобы укротить боли. Семейное счастье и в этот раз превращается в ад. Крейцар на самом деле едет в Москву, и не только ради новых домов, но и чтобы сбежать от Милены. Вот только красная звезда уже не стоит столь высоко. Своим товарищам она приказывает: конец всякой терпимости, будьте большевиками. Приходит очередь космополитов. К чертовой матери с этим балластом! О чудо, и всегда оказывается, что имелись в виду евреи! Ведь пролетарии обладают собственным происхождением и собственной простотой, взять хотя бы Сталина — здорового человека с Кавказа.