Все разговаривают на ужасном жаргоне и пытаются навязать его Милене. Она, чешский язык которой восхищал Кафку, должна была бы присвоить эту агрессивную бессмыслицу, с помощью которой вчерашние приятели дерутся друг с другом, и в этой монотонной мономании с трудом скрывают желание убивать? Нет, о такой простоте Милена никогда не думала. Она берет голос, а маньяки чисток тут же выставляют ей минус. И за подобного рода минусы вскоре начнут вешать. Но к этому времени Милена находится за пределами их рук. В равенбрюкском озере ее пепла не найти.
Мир просто начинает рассыпаться. Вена коричневеет. Люди, которых Милена уважала, теперь метут улицы.
А Прага на какое-то время и вправду становится центром, перекрестком, пересадочной станцией, аварийным выходом. Отсюда бегут на Запад, сюда бегут с Востока. Возвращается и Крейцар, радуясь тому, что удалось спасти хотя бы собственную шкуру. Здесь Верфель, Брох… и Поллак. Они разыскивают свои старые адреса. Милена организовывает средства и помощь. Пишет свои самые лучшие статьи: ясное, ясновидящее отрицание обоих маньяков: и Гитлера, и Сталина. Но даже теперь она не хватается за полемические редукции. Простота, которую она защищает, это не грубость и невежество. Слово "Гитлер" не отождествляется со словом "немцы". Это она провозглашает вслух даже в дни Мюнхена. В самый мрачный период.
Говорить подобным образом громкое "Нет" в Европе, когда отовсюду раздавалось только лишь "Да", означало в своей жизни дойти до такой точки, начиная с которой, человек неожиданно и "очень просто" делать сложные вещи. Как это ей когда-то написал Кафка?
Хорошие поддерживали ровный шаг. Но остальные, даже не замечая того, танцуют вокруг модные танцы.
Мы, пражане, любим давать нашим улицам имена никчемных людей, и до сих пор нам как-то не пришло в голову назвать какую-то из них именем самой знаменитой чешки (а здесь я учитываю и королев, и святых). Так что помните о Милене Есенской хотя бы вы, иностранцы, когда будете прогуливаться по этому городу! Ибо она представляет собой частичку той редкой добродетели, которая привела к тому, что чешские или испанские деревушки не стали нашей судьбой.
Милена умирала долго. Вскоре после того, как наша страна была оккупирована, ее заключили в тюрьму. Правда, не было найдено ничего такого, чтобы убить ее сразу, но, по крайней мере, ее отослали в Равенсбрюк: номер 4714, возвращение не рекомендовано. Она умерла там под конец 1944 года. Свидетели и документы подтверждают, что она оставалась храброй и желала жить. И, якобы, незадолго перед смертью на огрызке бумаги записала сказку:
У короля была дочка. Целыми днями девочка писала стихи. Король не был ею доволен и желал, чтобы дочка была такой же, как остальные дети. Он искал средство, чтобы ее вылечить. Созвал иностранных мудрецов, поскольку не знал, что ему делать. Пришел один волшебник и сказал: "Когда принцесса посадит кляксу на стихотворение, колдовство перестанет действовать".
Король вновь созвал своих людей и сказал: "Кто оздоровит мою дочку, тому я отдам ее в жены и добавлю королевство в придачу". Люди кричали на его дочку, только это никак не помогало, она продолжала писать. Пришел глупый Гонза [59] , увидел красавицу принцессу и сказал: "Из-за того, что ты так много пишешь, нос у тебя стал длинным и уродливым". Девушка гневно крикнула в ответ, ручка упала и посалила кляксу на стихотворении. "Не прав ты, Ванька-дурак!". Потом взяла зеркало, поглядела: носик был очень красивый.
Но колдовство перестало действовать, а Гонза получил принцессу и королевство.
Но Яся — дочка Милены и Крейцара, которую так называли — подобного счастья не узнала.
Ей было одиннадцать лет, когда арестовали мать. Отец после развоа эмигрировал в Англию, поскольку советский опыт разумно подсказал ему выбрать другое направление. В одном Милена не ошиблась — он стал признанным в мире архитектором и значительной личностью. Но Яся жила бродячей сиротой, поначалу под опекой старого Яна Есенского, а после его смерти она сделалась совершенно беспризорной. Она писала и принадлежала к тем, для которых коммунистический переворот в 1948 году означал дорогу через трясину.
Кафка тем временем сделался мировым феноменом, а "Письма Милене" — прекрасно расходившимся бестселлером. Только Яся Крейцарова не получит ни гроша. В собственной стране Милена вновь персона нон грата, а за границей бизнес оберегают наглые юристы.
59
Гонза — одна из чешских форм имени Ян. То есть — "Иванушка-дурачок". Кстати, в молодежном слэенге "гонза" — это человек, говорящий неправду" (https://teenslang.su/content/%D0%B3%D0%BE%D0%BD%D0%B7%D0%B0).