Только сейчас Ондращак действительно рассердился, долго собиравшаяся гроза бушует вовсю.
— Grandicornis не трогай, ты, Чаплин ушастый, Бельмондо беззубый!
— По крайности я не вор!
— А кто в таком случае вор? Я?
— Каждый, кто себя им считает. Я не ворую в Ботаническом саду кактусы и их отростки… Aloe mitriformis, семейство Asclepiadacae[55].
— Семейство Liliaceae[56], между прочим! Liliaceae! Много себе позволяешь! О тебе-то уж наверняка накрутят многосерийку «Из жизни микробов»! И ты в главной роли.
— Это уж слишком! Никому не позволю сравнивать себя с микробами, амебами и прочими одноклеточными! Только потому, что у некоторых есть диплом! Такого не позволяла себе даже моя собственная мама!
Хотя у Карола Пекара давно нет мамы, в данном или подобном случае ее светлая память приходится кстати. Ага, теперь-то он может воспользоваться благовидным предлогом, гордо хлопнуть дверью и уйти. Тщетно начальник кричит ему вслед, высовываясь в окошко, с риском сбросить несколько сортов и семейств упомянутых растений:
— Подожди, постой, куда ты?
— Пиво пить, куда же еще?
— А я?
— Вы? Что дозволено микробам, то не дозволено начальнику смены…
Ибо такова жизнь, жестокая и бескомпромиссная, как защитники хоккейной команды Торонто «Мейпл Лифз».
2
ДУНАЙСКИЙ ВОЛК И СААНСКАЯ КОЗА
Корчма «У Гря́зного» живет скромной, но почти честной жизнью своей ценностной группы. Это заведение общепита стоит на границе города и деревни, испытывая двустороннее влияние. Несколько ремонтов и реорганизаций не внесли сколько-нибудь принципиальных изменений в его духовную жизнь, поскольку подлинным достоянием заведения всегда была личность заведующего и продавца пива в одном лице.
Так слава о «Грязном» и о его неописуемо наглых манерах не померкнет никогда; тот, кого сей легендарный муж хотя бы раз не вышвырнул из пивной, не может считать себя ее завсегдатаем. Таких завсегдатаев много, по скромным подсчетам, их уже целые поколения. Они могли бы собираться раз в году и устраивать что-то вроде встречи выпускников, если бы это не было излишним и формальным. Ибо завсегдатаи встречаются здесь ежедневно. И поверьте, у них нет склонности к формализму.
Жизнь идет, молодежь беспардонно забывает обычаи отцов; и вот она уже легкомысленно начала называть корчму по прозвищу нового заведующего «У Беккенбауэра», хотя на самом деле его зовут Юлиус Секе. А началось все еще в те времена, когда чемпион мира футбольная команда ФРГ готовилась к дружеской встрече со сборной Югославии. Как только Дюла Секе прослышал об этом из сообщения венского телевидения, он не медля написал самому капитану — «королю футбола» Францу Беккенбауэру. То, мол, и се, не могли бы они по пути в Югославию заглянуть сюда. Дескать, он владелец маленького кафе, с рестораном, так Дюла поименовал корчму «У Грязного», что они, мол, будут его гостями, вся команда вместе с тренером и массажистом, пусть только приедут, уж он угостит их по обычаю древних славян — ешь и пей до отвала, мы добавим, если мало.
Ко всеобщему удивлению, Франц Беккенбауэр письмо заведующего пивной получил, но, к сожалению, отделенный шикарный автобус западногерманской команды так никогда и не остановился перед корчмой, хотя Секе несколько раз начинал готовиться к генеральной уборке. Но его упорство было все же вознаграждено: в один прекрасный день почтальон принес письмо с западногерманской маркой, а в нем фотография самого капитана чемпионов мира с автографом. Сомневающиеся и неверующие смолкли, фотография и посейчас висит на почетном месте прямо над головой Секе, корчму стали называть «У Беккенбауэра». Даже почтовую марку, которую, возможно, лизнул «король футбола», купил на публичных торгах самый главный скептик. И если вы в любое время дня спросите Дюлу Секе про Франца, он высыплет вам пригоршню новостей, о которых узнал из переписки, а в свободное время даже продемонстрирует перед пультом несколько финтов, характерных для неподражаемого короля футбола.
Что потеряли западногерманские футболисты, не заехав сюда, мы, милый читатель, поймем, как только немножко здесь оглядимся.
Уже во дворике перед входом есть — nota bene! — табуретка для любителей посидеть на лоне природы. Сразу, конечно, мы всего комфорта не оценим, ибо сейчас осень, с недалекого Дуная летит комарье, каштаны со старого дерева с чисто человеческой зловредностью норовят шлепнуться на самые неподходящие места, а то и прямехонько в кружки. Зато терпеливому любителю энтомологии раз в сезон посчастливится обнаружить на табуретке редкого жука-богомола. В остальном старый каштан служит опорой для велосипедов посетителей. В глубине дворика мы видим также списанный холодильный пульт и деревянную будку для некоторых надобностей без дискриминационного разделения; в конце концов, никому даже и в голову не придет, что сюда может забрести лицо противоположного пола. Разве что Терка, так ее давным-давно считают за мужика. Постоянным инвентарем является и телега болгарина с лошадью, мудрый взгляд которой устремлен сейчас на пару мопедов на стоянке.