А мы ведь все еще не вошли внутрь! Интерьер тоже не изобилует роскошью. Он скорее строг, целесообразен, но оценить его сможет только подлинный художник и завсегдатай подобных человеколюбивых заведений.
Самое важное и почетное место отведено стойке, чтобы она красовалась у всех на виду, напоминая людям, зачем они сюда пришли. Таким образом и у продавца пива все под контролем, и ему не надобно надрывать голосовых связок, когда требуется направить забаву по другому руслу.
Стеклянная витринка с левой стороны стойки содержит все, на что гость имеет право иметь аппетит: колбасу, рыбу под маринадом, соленые палочки, соевый шоколад «Орион» и медовые конфеты. Правда, безжалостное время наложило свою печать на бутерброды, напоминающие теперь покореженные рыбачьи барки в порту Пирей. Для гурманов всегда наготове банка соленых анчоусов, для заядлых лакомок под стеклянным колоколом настоящие оломоуцкие творожные сырки. Последние так устали от тщетного ожидания этих самых гурманов, что им уже расхотелось даже пахнуть. Многие годы такой ассортимент блюд полностью удовлетворяет основные требования и прихоти посетителей; как мы уже намекнули, здесь посидели бы в свое удовольствие и западногерманские профессионалы. Сами себе навредили, что воротили нос, зато все останется нам.
Выбор сигарет и спиртных напитков на полке за спиной продавца также отвечает разборчивому вкусу посетителей; здесь равноправно, без различия рангов соседствуют дешевые словацкие сигареты «Детва» с дорогими американскими «Пэлл Мэлл», «Старая пшеничная водка» с шампанским. А то, что «Детва» и «Старая пшеничная» пользуются бо́льшим спросом — ну, это только подтверждает мудрость сказок о простоте, честности и конечном торжестве справедливости.
Все столы и стулья в зале почти в порядке, справиться с наплывами посетителей и «мероприятиями» помогает бильярдный стол, который в таких случаях покрывают клеенкой. Столиком для избранных считается первый возле стойки, для постоянных посетителей на полке у продавца имеются даже персональные поллитровые кружки.
Едва громкое шипение возвестит, как вот, к примеру, сейчас, что бочка пива опустела, избранники без всякого приказа отодвинут свой привилегированный столик вбок, чтобы корчмарь мог открыть дверцу в подвал, спуститься по ступенькам вниз и подключить новую бочку.
Сегодня это балладное действие нарушила непривычная какофония. Из подземелья раздались подозрительные звуки, и через минуту заведующий Секе вывел оттуда пьянчужку — «пивную мышь». Как тот проник в подземелье, одному богу известно, но, поскольку он был известен еще и как профессиональный угольщик и истопник котлов среднего давления с дипломом, происшествие не привлекло особого внимания, и какофоническое интермеццо завершилось лишь словесной перепалкой.
Как в каждой пивной, в этой есть свои сильные личности. Одну из них называют Юлиус Гутфройд. Всем посетителям кажется, что они вроде его видели и знают, и они действительно видели и знают его. В этом нет ничего удивительного, он бывает здесь так часто, что корчма «У Грязного» должна была бы быть записана в его паспорте как постоянное место жительства и работы, А что тут такого, иногда он действительно помогает Секе собирать пустые стаканы. Однажды с ним случилась странная история. По какой-то административной ошибке он получил отпуск и провел его с первого и до последнего дня здесь. В тени под каштаном он целых три недели с утра и до вечера хвалился, что вот наконец не чувствует безжалостных тягот ожидания открытия и закрытия заведения. Мы можем поверить ему на слово, это был его единственный и наисчастливейший отпуск.
Гутфройд — человек принципиальный, даже зубную щетку он считает мещанской выдумкой буржуазной цивилизации. Он эмпирик, хотя никогда не слышал этого слова, и из вещей он признает лишь те, которые способен постичь собственными органами чувств: