Как назло, во время прогулки они наткнулись на группу бодрых чешских туристов, которые, судя по всему, сочли их одной из достопримечательностей города.
— Ох, словаки, словаки, горячая кровь!
— Это все от жинчицы[66].
— Пан пастух, за сколько дней такая овечка снесет оштепок[67].
— Если бы она еще умела стряпать!
Пекар с козой убежали от них с горьким чувством, что идиотизм шуток — проблема международная.
В качестве возмещения убытков они купили на двоих волокнистую кольраби, и правильно сделали, потому что хозяйка еще не вернулась с работы. Пекар уселся на кухне, разложил на столе бумагу и начал складывать длинную колонку цифр.
От волнения не выдержал, встал, покачался из стороны в сторону, постучал карандашом по передним зубам, побарабанил ногтями по перечнице. Вышел с сигаретой на балкон покурить — в ранних вечерних сумерках микрорайона хорошо мечтается…
Перед глазами у него в кричаще розовой краске лета и девичьей мечты сменяются виды прекрасных чужих городов, обрамленные рамочками в стиле модерн и с соответствующими поясняющими текстами в углах. И на каждой из открыток увековечены супруги Пекары.
Одна из них с надписью «Карлсбад» изображает сценку на оживленной, празднично украшенной карловарской колоннаде. Пекар, склоненный к источнику, учит козу пить лечебную воду из фарфорового стакана с трубочкой.
— Пей, глупая, у тебя не будет язвы!
Подходит Эльвира с таким же стаканом, увешанная пакетиками карловарских облаток. Едва курортный оркестр закончил пьесу Франца Зуппе, раздался голос из репродуктора:
— Торжественное вручение призов Международного кинофестиваля…
Ах, как выразительно и торжественно произнес диктор «М» в слове «Международный»! Из-за фонтана выныривает мастер Ондращак, завернутый в длинную шаль, как профессор А. М. Броусил[68], в его руках хрустальные кубки. Голосом архангела Гавриила он объявляет:
— Виктория, виктория, мы победили…
Но Эльвира, как и следовало ожидать, вносит в торжественную обстановку свое мелочное:
— Я не Виктория, а Эльвира…
А вот другая открытка, изображающая снежные Альпы с надписью «Гроссглокнерштрассе». По глетчеру разгуливают Пекары в тирольских национальных костюмах, около каменной морены они встречаются с альпийским гномом Ондращаком в обнимку с серной.
— Das ist eine Lawine?[69] — обращается к нему Пекар на лающем немецком.
— Oh ja, kann man nichts machen![70]
— Danke schön, Herr Kollege![71]
— Bitte schön, Herr Prominent…[72]
Гном расставляет ноги и запевает зычным голосом, перемежая мелодию йодлями, повернувшись в сторону Китцбюля. Пекар только диву дается. Такого в начальнике смены он и не подозревал…
Фронтон прославленной гостиницы в Каннах не надо даже представлять, столько раз он фигурировал на открытках. На плетеных стульях сидит чета Пекаров, одетых по-курортному, в белом, потягивает через соломки коктейль «даулагири» со льдом и кока-колу и переговаривается:
— Ох, рука болит от автографов!
— А мне надоели эти, прошу прощения, «парапацци» — фотографы! Такие наглецы, все время пристают… Ты только взгляни, что нацепила на себя эта невозможная Бардо? Я бы такого не надела ни за что на свете…
На этот раз Ондращак появляется в ливрее швейцара гостиницы и приносит на серебряном подносе письма.
— Господин Феллини просит… — начинает он, но Пекар его перебивает:
— Пусть подождет, я не из тех, кто помешан на неореализме! — Распечатывает одно из писем и смеется. — Ах, этот вечно наивный Дали! Предлагает мне своего дрессированного крокодила в обмен на нашу козочку, ха-ха-ха!
— Не смей ходить вечером в казино играть в рулетку! — предупреждает его супруга.
— Я обещал Лене Фюнэ…
— Ну ладно, только не зарывайся, а то газеты на следующий день раструбят…
— Извини, миллион — сущий пустяк, ведь это же лиры…
Путешествие по цветным открыткам прерывает звонок, Пекар вздрагивает от холода и идет открывать.
— Ну что, как было? — спрашивает Пекар Эльвиру, пока она переобувается в передней.
— Порядок. Мастер побрыкался-побрыкался, а потом стал вполне сносным. Отправился к своим кактусам и весь день копался в земле. Потребление нормальное, нам даже не пришлось выключать… — Тут она заметила козу, выглядывающую из ванной. — Сколько раз тебе повторять, чтоб ты убрал эту скотину из дома?!
68
Броусил Антонин Мартин (род. в 1907) — чешский театральный и кинотеоретик, профессор пражской Академии искусств, председатель или член жюри многих международных кинофестивалей.