— Думал, высохну, как та смоковница в Сахаре!
— Не лезь вперед, как лютеранин на небо!
— Я — Европа, кровоточащая всеми растравленными ранами…
Случайный посетитель поставил бумажный стакан с пивом на свободную багажную тележку. И не успел даже удивиться, как легко он лишился напитка, так как тележка ни с того ни с сего исчезла в глубинах вокзала вместе с грузовым лифтом. Знатоки сразу же наставили его народной мудростью:
— Держи стакан в кулаке, а то его отправят багажом в Филяково!
На свете нет более идеального места, чтобы переждать глухой промежуток между первым пеньем петуха и открытием заведений общепита!
Среди слегка обросших поклонников этой общественно полезной аномалии общепита мы встретим и нашего знакомца Юлиуса Гутфройда, дунайского волка. Он тоже не прочь принять участие в сем радостном пиршестве. Он уже отволок вниз по лестнице в подземелье матрац и сейчас возвращается со здоровенным фикусом, на одном из кожаных листьев которого наклеен ярлык камеры хранения.
Ястребиным глазом Гутфройд высмотрел прилично одетого чиновника, который спешит по служебным делам в Прагу, ругаясь про себя, что не взял билет на самолет. Чиновник робко защищается простым и элегантным портфелем для деловых бумаг, но Гутфройд в своей жажде неудержим, как камнепад. Он гонится за беднягой по пятам в вагон первого класса, потом в бесплацкартный вагон и через минуту выходит без фикуса, зато с банкнотой в десять крон. Скорый поезд «Словацкая стрела» отправляется с вокзала без опоздания, из одного окна растерянно высовывается чиновник с фикусом, ища глазами его бывшего владельца, чтобы спросить, переносит ли растение жидкое удобрение «ОБ».
Любимой закуской Гутфройда к первому утреннему пиву является копченая селедка, завернутая в старую газету. Эта пища дает его организму основные минеральные соли и витамины, выполняя попутно и просветительные задачи.
Гутфройд уселся на багажную тележку подальше от лифта, справа у него пиво, на коленях расстелена газета. Сегодня ему попалась страница с культурной рубрикой, от чего он не в восторге — там не печатают «Черной хроники»[96]. Взгляд его случайно падает на нечеткую фотографию. Со снимка ему улыбается добрая душа Карол Пекар в обнимку с козой.
Медленно, по слогам Гутфройд читает надпись под снимком:
— Легкий, ненавязчивый юмор… дышит… со снимка нашего фото… фоторепортера со съемки… ключевой сцены новой оригинальной комедии… Фото Гуштафика… Фото Гуштафика…
Гутфройд смотрит невидящими глазами на проходящий мимо товарный состав и, хотя иной раз по табличке на паровозе с удовольствием подсчитывает количество осей и максимальную скорость, сейчас оставляет это без внимания. Он, собственно, еще не осознал, какая метаморфоза произошла с его козой.
Гутфройд встал и сделал несколько нерешительных шагов по перрону, выискивая глазами среди пассажиров железнодорожную милицию. Он еще не знает, как ему вести себя в новой ситуации, но в нем поселилось странное чувство неудовлетворенности. Как будто кто-то его обманул, что случалось довольно редко. Как будто кто-то его обворовал, хотя он еще не знает кто и, главное, что у него украли.
Как будто ему сказали, чтобы он почистил ботинки, ибо придет Микулаш[97] с подарками, а Микулаш не пришел, потому что еще только апрель.
Он подошел к знакомому, дремлющему на скамейке без спинки, и встряхнул его.