— Тоже мне происшествие, — легкомысленно отмахнулся Пекар.
— Вам и этого мало? Среди нас находится преступник!
— Не пойман — не вор!
— А вы начнете действовать, когда уже будет поздно!
— Нельзя никого подозревать на основании сомнительных улик, — воспользовался Пекар где-то вычитанной фразой. — Просто серия несчастных случайностей.
— А вот это что? — Дуланский торжественно вынул из кармана мешочек и высыпал из него разные предметы: иголки с нитками, самописки и обыкновенные ручки, юбилейные значки, горсть таблеток и еще всякую всячину. — Все это я нашел возле нашей милой козочки.
— Мой карандаш! А я-то думал, что у него выросли ноги! — обрадовался Пекар, пока Дуланский считал пальцем таблетки.
— Алгена, алнагон и суперпирин, пятьдесят таблеток, опасная доза! Я отдам их на исследование в лабораторию на киностудии Баррандов, у меня там знакомые. Будьте мужественны! Я располагаю доказательствами, что ваша супруга недавно была в аптеке и закупила там множество лекарств.
— У подозреваемой есть алиби. Она действительно все время принимает что-то от головной боли, желчного пузыря и пониженного давления. Некоторые предметы мне кажутся знакомыми, но делать выводы было бы преждевременно. Может, этот карандаш даже и не мой, а просто такой же.
В шахте уже грохочет стук нетерпеливых ожидающих. Дуланский побледнел еще больше.
— Слышите — это нам стучат, — сказал Пекар, хотя и так было ясно, кому стучат. — Пусть это пока останется между нами, обратиться в профсоюз никогда не поздно. Каждый из нас по-своему подозрителен!
Дуланский дрожащей рукой нажал кнопку ПЕРВЫЙ ЭТАЖ и, захлебываясь, начал плаксиво клясться:
— Пан Пекар, я от вашей подопечной зависим не только материально, меня связывают с ней глубокие духовные узы дружбы и неизгладимость неповторимых впечатлений! Так будем же начеку!
По всей вероятности, других тоже связывают с козой какие-то узы, во всяком случае, так им кажется, пока Пекар не убедит их в противном. К примеру, следующим утром мы видим его в выходном костюме, энергично гуляющим по коридору Дворца правосудия. Коза ждет его, привязанная к мусорному ящику, и ей этот храм правосудия совсем не по душе.
Неподалеку в ожидании разбирательства расположилась группа красочно одетых сограждан с более темным цветом лица, из тех, которых мы уже видели совершающими незаконные торговые операции с медальонами Кеннеди и Клеопатры. Они коротают время возле портативного телевизора. Когда раздаются позывные смотра шлягеров, все чинно рассаживаются вокруг телевизора, как вокруг костра, и нам, у которых транзисторного телевизора нет, видно из-за их голов, что первую и самую популярную в этом кругу песенку спела какая-то вихляющаяся перед микрофоном певица, рядом с которой стояла наша артистка — козочка.
От группы зрителей отделяется длинноногая и большеглазая девочка с судебной повесткой на имя отца в руке:
— Подпишите мне, дядя, я коллекционирую актеров и певцов…
Такой успех согревает душу Пекара, хотя явился он к нему не совсем кстати. После самой смелой решились и остальные дети, обступили его и суют ему самые разные, но все официальные бумаги, чтобы он дал им автограф. Высвободился он из их круга только после того, как секретарша прокричала на весь коридор:
— Судебное разбирательство: Карол Пекар против эстрадного ансамбля «Заря»!
— Пан Пекар! — обратился к нему председатель суда. — Вы обвиняете эстрадный ансамбль «Заря» в том, что он поставил эстрадную программу «Четыре козы, пятый козел» на низком художественном уровне и, злоупотребляя фотографией вашей козы на своих плакатах, выступал с названной программой в наших деревнях и селах, чем, по вашему мнению, бесстыдно злоупотребил в целях собственного обогащения актерской популярностью и добрым именем вашей козы…
— Да, пан председатель. И мы продолжаем на этом настаивать. Я и моя подопечная. Несомненно и бесспорно, что правда на нашей стороне.
— Но так как после проведенной инвентаризации, — продолжает председатель, — названный ансамбль распался из-за обнаруженных там больших и малых хищений декоративного материала, как-то: занавес, нотная бумага и часть осветительного и акустического оборудования, особенно усилители и микрофоны, ансамбль в настоящее время перестал существовать в качестве юридического субъекта, а отдельные члены ансамбля подвергаются наказанию вследствие разных финансовых злоупотреблений, то иск в таком случае является чисто формальным…