— Так ведь не пропью же, — простодушно заметил здоровяк.
— Давай мы поступим с тобой так, — я подцепил хрустящий ломтик мяса и посмотрел сквозь него на свет. — Я выделю определенную сумму на расходы по дому. Из кубышки ты будешь тратить на все, что посчитаешь нужным. Вижу, ты лучше разбираешься в ведении дома чем я.
— Я ведь жил один, барин. Вот и научился, — принялся оправдываться Фома.
— А твое жалование я буду перечислять тебе на счет в банке.
— Как это? — опешил парень и обиженно уточнил. — Платить мне не станете?
— Стану. Обязательно! — я отправил лакомство в рот и едва не застонал от удовольствия. — Как же вкусно.
— Я старался.
— Так вот, — вернулся я с небес на землю. — Каждый месяц ты будешь получать жалование. Но хранить большую его часть станешь в банке.
— Зачем это? — простодушно спросил Фома.
— Чтобы не потратить на хозяйство, — терпеливо пояснил я. — Не должен ты содержать меня и мой дом.
— А коли понадобиться…
— Кубышка, — напомнил я. — И когда в ней израсходуется запас, ты мне дашь знать.
— Как-то непривычно это, — неуверенно пробормотал парень. — И банк этот. Мне сподручнее под матрас сложить.
— Вот книжку сберегательную туда и положишь,— произнес я и добавил:— Под матрас.
— У меня своя будет? — с восторгом осведомился работник. — Зелененькая такая, с гербом имперским?
— Точно.
— В моей деревне такая книжка была только у старосты. Он ее показывал, когда шибко напивался.
— Часто, я полагаю.
— Почитай раз в неделю точно.
— Вот теперь ты станешь почти как староста. Только чур — не пить каждую неделю. Пьянства и дебошей не потерплю.
— Об этом не извольте беспокоиться. Я к хмелю равнодушен. Да и вам не советую, барин, играть со змием коварным.
— Так, — я усмехнулся, — ты, что ли, считаешь меня забулдыгой?
— Спаситель с вами, — шумно выдохнул парень и осенил себя священным знаком. — Однако ж, я вынес столько бутылок сегодня поутру, что почитай, пригоршню соли оплатил за счет сдачи стекла.
Я скривился, понимая, что крыть нечем.
— Хороший парень, — произнес насмешливый голос Любовь Федоровны.
Призрачная дама внимательно осматривала раковину и плиту на предмет грязи.
— Глядишь, и сделает из вас, княжич, порядочного человека.
— Брось, Фома, — я отломил краюху хлеба. — Я отмечал новоселье.
— Сколько дней? — бесхитростно уточнил парень.
— Пару, — пришлось признать мне.
— Не мне вам указывать барин, — снова вздохнул Фома и мне почудилось, что почившая хозяйка едва сдерживает довольный смех. — Но ежели мне пить нельзя, то вам и вовсе. Что с меня взять? Я всего лишь работный человек, которого вы милостью своей наняли. А вот вы — важный человек. Вам никак нельзя злупотребляться.
— Злоупотреблять, — поправил я громилу.
Он густо покраснел и пробурчал:
— И выражаться негоже, барин. Вы не серчайте, но я хоть и деревенский, однако ж кон знаю. Тем паче рядом какая дама окажется. Нехорошо это.
— Ты прав, — я не стал уточнять значение слова. — Вино надо убрать в буфет. У нас же есть буфет?
Я взглянул на Любовь Федоровну, и работник обернулся, ища глазами предмет моего внимания.
— Есть, — снизошла до пояснения хозяйка. — И ледник имеется в подполе.
— У нас есть подпол, — перевел я слова призрака Фоме.
— Надо туда нанести льда.
— Зачем нам это?
— Никогда не знаешь, чего понадобится туды сунуть, — рассудил парень. — Мне тут торговка сказала, что вы некромант. А значит, может и мертвяка запереть нужно будет.
— И как ты все успеваешь? — подивился я.
— Я хозяйственный. И к людям подход знаю. Ну… — он скривился, — окромя бригадира того, что денег мне не заплатил.
— Погоди с этим, братец, — я с некоторой грустью отодвинул от себя опустевшую тарелку. — Дай срок, и мы решим твои дела. Но скажи мне вот что: не боишься, что барин твой — некромант?
— Да неужто не брешет та баба? — глаза Фомы блеснули. — А я решил, что она языком чешет. Неужто вы и впрямь… — он понизил голос, — умеете мертвяков подымать?
— Это девица красная может кое-чего кое-кому поднять, — поправил я новоявленного слугу. — А я призываю.
— Мертвяка? — прошептал Фома.
— Ну да.
— И песика?
— Что? — опешил я.
— Ну, ежели псина околеет, вы ее того… — Фома сделал страшные глаза и взмахнул руками, — призовете, значится, и она поднимется.
— Не пробовал как-то я собак призывать, — усмехнулся я, оценив непосредственность своего помощника.