— Возможно, так и было. Но она могла вернуться, — задумчиво проговорил я, вновь просматривая документ.
— Тебе предстоит встреча с дамой любопытной судьбы. Возьми с собой нюхательную соль. На случай если она свалится без чувств.
— Думаете, что я смогу произвести на нее настолько тяжелое впечатление? — усмехнулся я.
— Не льсти себе, юноша. До тяжелого тебе надо набрать жирку.
— Это намек, чтобы я чаще ел?
— И больше спал, — проворчала Любовь Федоровна. — Ты себя совсем не бережешь. Я за тебя переживаю.
— Спасибо.
— Вот свалишься ты, и мне снова будет скучно, — продолжила Виноградова и поднялась на ноги. — Пойду-ка я проверю, какие продукты купил наш Фома.
— Мой помощник, — из вредности поправил я.
— Наш Фома, — с нажимом повторила женщина и растворилась в воздухе.
Тут же в проем двери заглянул Питерский.
— Звали, вашество? — осведомился он и тут же уточнил, — А чего это Арины Родионовны нету? Уж не заболела ли?
— У нее выходной, — я развел руками. — И нам пора отправиться в жандармерию.
— Опять будете того хлыща воспитывать? — усмехнулся парень.
— На этот раз там задержан мой клиент. Но с хлыщом мне тоже придется увидеться.
— Зря вы с ним миндальничаете, вашество. Натравите на него призрака и пусть с ним мается до конца жизни.
— Неправильно это, — я покачал головой. — И призраку за что такое наказание?
— Тоже правда, — вздохнул парень. — Ну что, едем?
— Пора, — согласился я и взял три картонные папки со стола, сложив их в кожаную.
Дорога до жандармерии заняла немного времени. Помощник успел рассказать, что ему удалось приобрести пару билетов на спектакль.
— И даже не знаю, кого позвать, — смущенно добавил он. — Выступление в воскресенье. И у меня выходной. Верно?
— Все так, — кивнул я.
— Совсем не знаю, кого позвать, — повторил он и бросил на меня грустный взгляд.
— Насколько я знаю, у Иришки в воскресенье рабочий день. Но мы можем договориться, и она возьмет отгул.
— Правда? — посветлел парень, но тут же вздохнул. — А вдруг у нее планы какие…
— Какие у нее могут быть планы, если она в этот день должна работать? — напомнил я.
— Точно, — Фома покраснел и откашлялся. — Я как-то совсем не подумал. Но она же может и не захотеть пойти в театр. Да еще и со мной.
— Если бы ей было неприятно твое общество, то она поспевала по вечерам на метро, — выдал я последний козырь.
— Вы так думаете? — с надеждой уточнил парень.
— Поверь, девушка не стала бы терпеть неприятного ей человека и ехать с ним через город в… — я запнулся, чуть было не сказав, что считаю красный автомобиль тарантайкой. — В тесном салоне машины она выбирает переднее сиденье.
— И что? — с любопытством спросил Фома.
— Если бы она воспринимала тебя водителем, то садилась позади.
— Но… — Питерский поджал губы, размышляя о моих словах, и в его глазах мелькнула робкая надежда.
— Ты правда не замечаешь, что Иришка тебе симпатизирует? — осторожно уточнил я.
— Скажете тоже, вашество, — смутился он.
— Это даже Виноградова заметила. А она женщина и весьма искушенная в делах сердечных.
— И она с вами это обсуждала? — парень вовсе смешался.
— Она беспокоится о тебе. И потому приглядывает за Иришкой. Наша кухарка смогла произвести хорошее впечатление на Любовь Федоровну.
— Она строгая, — пробормотал парень и замолчал на всю оставшуюся дорогу.
Я подумал, что напрасно завел этот разговор. Не стоит лезть в сердечные дела других людей.
У входа жандармерии стояло несколько офицеров и о чем-то негромко переговаривались. При появлении машины семьи они подобрались и стало понятно, что нас узнали и возможно даже ожидали.
— Парковка тут бесплатная, — сказал я водителю, и он рассеянно кивнул. — Скоро буду.
С этим я вышел наружу и закрыл за собой дверь. Одернул полы пиджака и направился к входу в здание.
— Здравы будьте, господин Чехов, — один из жандармов обозначил поклон. — Вы сегодня без продуктовой корзины?
— Добрый день. Что вы имеете в виду? — осведомился я.
— Говорят, что вы поставщик мяса в кабинет следователя, — хмыкнул второй парень.
— Если вы продолжите отзываться дурно о мертвых, то он могут вас заприметить и запомнить, — равнодушно предостерег я побледневшего от моих слов жандарма. — И это дружеское напоминание, господа. Не играйте с тем, чего не сможете контролировать.