Я взял из рук жандарма бланк и ручку и поставил подписи в нужных местах. А потом направился на выход.— Я позвоню вам. Если вы окажетесь правы, — бросил мне в спину следователь.- Когда вы в этом удостоверитесь, — поправил его я, не оборачиваясь.Позади остался Иванов и призрак, который методично пинал ножку его стула.***
Снаружи меня ждала Арина Родионовна, которая все еще разговаривала с Евсеевым. Он, казалось, ожил и даже порозовел лицом. Глаза мужчины стали ясными и голос ровным.
— Как вы тут оказались? — спросил я, когда подошел ближе.
— Вы отдали мне пиджак. А в кармане оставили портмоне. Это немного неприлично, — девушка улыбнулась. — И я позвонила Фоме, чтобы выяснить, где вы находитесь, чтобы вернуть вам вашу вещь.
— Думаю, что вы сделали больше, чем рассчитывали. И я вам благодарен. Спасибо, Арина Родионовна.
— Мне приятно оказать вам услугу, — девушка сверкнула глазами.
В этот момент к жандармерии подъехала лекарская машина с красными полосами на боковине.
— Я оформлю передачу нашего подзащитного, — Нечаева забрала у меня документы. — И проеду с ним в лекарскую, где договорюсь с персоналом, чтобы его не обижали.
— Вы святая, — я перехватил руку девушки и сжал ее пальцы.
— Обратно я вызову такси, которые вам придется оплатить. И вы все еще должны мне выходной.
— Да хоть два.
— Договорились, — секретарша отвернулась и мне показалось, что солнце немного потускнело.
Мой подзащитный Щукин жил на небольшой улочке с красивым названием "Апельсиновая". На аккуратном домике из светлого кирпича висело объявление о сдаче комнат для длительного проживания. У двери нашлась табличка с номерами и напротив каждого была выведена фамилия. Щукину соответствовала цифра пять на втором этаже. Я надавил на нужную кнопку и услышал тихий перезвон. В окне над козырьком парадного входа колыхнулась занавеска, а потом рама отворилась.
— Добрый день, — я отошел на пару шагов назад, чтобы парень мог меня рассмотреть.
— Добрый, — настороженно ответил Леня и поправил на переносице очки в роговой оправе. — Что вам надобно, господин?
— Я ваш адвокат, Павел Филиппович Чехов.
— Искупитель, — охнул Щукин и скрылся за шторой. Послышался звук хлопнувшей двери, а потом и топот ног по лестнице.
Спустя несколько секунд входная дверь распахнулась, и на пороге появился парень. На нем были застиранные штаны, с пузырящейся на коленях тканью, футболка с логотипом почтовой службы и стоптанные тапки в клеточку.
— Простите меня, Павел Филиппович. Я перепутал дни и полагал, что ваша секретарша договорилась о нашей встрече на завтрашний день.
— Все хорошо, — кивнул я. — Вам не о чем переживать. Мне бы хотелось обговорить с вами детали дела, а уж потом отправиться к Ромской.
При упоминании фамилии потерпевшей парень осенил себя священным знаком, затем сплюнул через плечо и постучал по дверному косяку.
— Что же я вас на пороге держу, — спохватился Леня и сделал приглашающий жест. — Проходите.
Я вошел в холл и удивился большой светлой гостиной, в которой стоял стол, складные стулья из лакированного дерева. Также тут располагался кухонный полуостров с широкой столешницей. Стены покрывали обои в тонкую голубую полоску, а пол был выложен черно-белой плиткой.
— У вас уютно, — отметил я оглядываясь.
— Мне повезло снять здесь комнату, — парень нервным движением растрепал на затылке кудрявые волосы. — По соседству живут хорошие люди. Студенты из музыкального лицея.
— У вас бывает шумно? — улыбнулся я.
— Мне вовсе не мешает музыка, — парень подошел к плите и поставил на нее чайник. — Я и сам хочу сдать экзамены и поступить осенью…
Он затравленно посмотрел на меня и вновь всплеснул руками.
— Да вы садитесь. Что же я держу вас на ногах, — он потер лоб и пояснил, — в последние дни я сам не свой. Все валится из рук. И мысли путаются…
— Из-за этой истории с Ромской? — сочувственно спросил я.
— Все так, господин адвокат. Я приехал в Петроград около года назад. Смог устроиться почтовым работником по рекомендации моего отца — старосты деревни. Он человек уважаемый и попросил за меня.
— В деревне вы остаться не захотели? — я решил немного разговорить нервничающего парнишку.
— Я четвертый сын в семье, — он робко улыбнулся и снял с переносицы очки, чтобы краем футболки натереть стекла. — К тому ж с глазами мучаюсь. И как начинает цвести липа, так я весь краснею, чихаю и чешусь.