Согласно статье 3 указанного закона государственно-частное партнерство, муниципально-частное партнерство – юридически оформленное на определенный срок и основанное на объединении ресурсов, распределении рисков сотрудничество публичного партнера, с одной стороны, и частного партнера, с другой стороны.
Такое сотрудничество осуществляется на основании соглашения о государственно-частном партнерстве, соглашения о муниципально-частном партнерстве.
Происходит это в целях привлечения в экономику частных инвестиций, обеспечения органами государственной власти и органами местного самоуправления доступности товаров, работ, услуг и повышения их качества.
В свою очередь соглашение о государственно-частном партнерстве, о муниципально-частном партнерстве представляет собой гражданско-правовой договор между публичным партнером и частным партнером, заключенный на срок не менее чем три года.
Подчеркнем еще раз, что государственно-частное партнерство (в рассматриваемом случае – муниципально-частное партнерство) – это в первую очередь гражданско-правовой договор.
Ключевым признаком любого гражданско-правового по своей правовой природе договора является юридическое равенство сторон.
Это правомерно, даже если одной из сторон выступает администрация крупного города со сверхмощным служилым аппаратом, включающим разнообразное начальство, юристов и орговиков, а другой стороной скромный индивидуальный предприниматель.
Отсюда вытекают следующие выводы:
государственно-частное партнерство и (или) муниципально-частное партнерство может осуществляться строго в рамках заключенного договора, и обязательства, которые могут налагаться на стороны, должны быть предусмотрены договором;
детский сад, выступающий объектом муниципально-частного партнерства, – это не подведомственное администрации города учреждение, и муниципальное образование не выступает в роли его учредителя;
частного партнера возможно просить об исполнении каких-либо действий для «общественного блага» вне рамок договора, но требовать от него выполнения этих действий по меньшей мере неправомерно.
Учитывая изложенное, следует отметить, что сохраняющаяся с советского времени кое-где привычка органов управления образованием налагать на подведомственные учреждения какие-либо дополнительные обременения по проведению «нужных» мероприятий, временному устройству дополнительных воспитанников и обучающихся, не предусмотренному использованию помещений, организации приема «нужных» людей в случае муниципально-частного партнерства абсолютно не работает.
По-хорошему, такого рода привычка и по отношению к муниципальным учреждениям не должна работать. Однако:
Здесь нужно учитывать специфику деятельности муниципалитетов с их постоянными запрограммированными авралами, невозможностью запланировать необходимый объем ресурсов, обилием непрогнозируемых событий и прочее.
Частный партнер как равная сторона договора, законно руководствующаяся своими собственными интересами, вправе расторгнуть этот договор в судебном порядке, невзирая на декларируемые «публичным партнером» общественные интересы.
При этом вряд ли судом будет воспринят аргумент о том, что «расторжение договора противоречит политике по ликвидации очереди в детские сады».
Ситуация также является обоюдоострой для частного партнера.
Публичный партнер вправе в судебном порядке расторгнуть, изменить договор и, если суд признает правоту публичного партнера, частный партнер обязан подчиниться судебному решению.
С какого возраста можно работать подростку?
В настоящее время все более актуальной является проблема, связанная с работой школьников. Собственные, заработанные деньги для подростка являются ни с чем не сравнимым ощущением, ощутимо приближающим томно манящую взрослую жизнь.
Работа и получение зарплаты для несовершеннолетних может выступать не менее важным, чем собственно учеба, механизмом социализации, обеспечивающим приобретение важных компетенций.
Невольно вспоминаю свой опыт такого рода социализации. В 1986 году я был учеником 6-го класса средней школы поселка Партизанск Мотыгинского района Красноярского края.
В окрестностях поселка золотодобытчиков, приравненного к районам Крайнего Севера, в изобилии рос густой лес, включавший сосны. Молодые шишки сосны использовались для получения семенного материала и принимались на приемном пункте на вес представителем лесной службы.