— И довольно долго, чтобы заработать такие волдыри, — заметил лорд Питер. — Вам не показалось это странным для такого состоятельного человека?
— Не знаю. Волдыри приблизительно двух-трехдневной давности. Он мог застрять вечером в пригороде — допустим, последний поезд ушел, такси нет — и идти домой пешком.
— Возможно.
— На спине и на одной ноге я заметил маленькие красные точки, происхождение которых мне непонятно.
— Да, я тоже обратил на них внимание.
— И что вы думаете?
— Я скажу чуть позже. Продолжайте.
— У него сильная дальнозоркость, довольно странная для человека в расцвете лет; стекла пенсне скорее подошли бы старику. Между прочим, потрясающей красоты цепочка с плоскими звеньями, украшенными гравировкой. Мне пришло в голову, что за нее можно зацепиться.
— Я только что поместил о ней объявление в «Таймс», — произнес лорд Питер. — Ну, дальше.
— Он довольно долго носил это пенсне — оно дважды было в починке.
— Великолепно, Паркер, великолепно. Вы понимаете важность этого наблюдения?
— Не особенно. Что вы имеете в виду?
— Неважно. Продолжайте.
— Вероятно, это был угрюмый, неуравновешенный человек: ногти обстрижены до мяса — создается впечатление, что он постоянно грыз их. Он довольно много курил, не пользуясь при этом мундштуком. Был чрезвычайно внимателен к своей внешности.
— А ванную вы осмотрели? Мне не удалось это сделать.
— Мне тоже удалось выяснить не слишком много. Сагг и компания, не говоря уже о малыше Типпсе и горничной, затоптали все что можно. Но я заметил какое-то странное пятно прямо над изголовьем ванны, как будто там стояло что-то мокрое. Хотя отпечатком это можно назвать с трудом. Всю прошлую ночь лил дождь.
— Да, а вы заметили странные следы на саже, которой покрыт подоконник?
— Да, — ответил Уимзи, — я изучил их довольно внимательно, но никаких выводов сделать не могу, за исключением того, что на подоконнике что-то стояло. — Он вынул свой монокль и протянул его Паркеру.
— Клянусь, потрясающее увеличительное стекло.
— Да, и к тому же страшно полезное, если надо что-то тщательно рассмотреть и не выглядеть при этом полным болваном, — заметил Уимзи. — Единственно, его нельзя носить постоянно — неизбежно начинаешь вызывать сожаление у окружающих: «Господи! Это какое же должно быть слабое зрение!» Тем не менее очень полезная вещь.
— Мы с Саггом осмотрели землю за домом, — продолжил Паркер, — но там нет ни единого следа.
— Это интересно. А на крыше вы не были?
— Нет.
— Значит, пойдем туда завтра. Водосточный желоб выше окна всего лишь на пару футов. Я измерял своей палкой — vade mecum[5] джентльмена-скаута, как я ее называю, — она вся размечена по дюймам. Временами на редкость полезный помощник. Внутри — клинок, в набалдашнике — компас. Изготовлена на заказ. Еще какие-нибудь наблюдения?
— Боюсь, что нет. Ну теперь давайте послушаем вашу версию, Уимзи.
— Но мне кажется, что в основном вы перечислили все детали. Пожалуй, осталась только пара небольших противоречий. Например, перед нами человек, который носит пенсне в дорогой золотой оправе, и носит его довольно долго, так что оно уже дважды побывало в починке. Однако зубы его не только желты, но и серьезно разрушены, словно он их никогда в жизни не чистил. Слева отсутствуют четыре коренных зуба, справа — три, передний зуб расколот пополам. Тем не менее этот человек действительно внимательно относился к своей внешности, о чем свидетельствуют его волосы и руки. Что вы на это скажете?
— Ну, эти нувориши не слишком заботятся о своих зубах и панически боятся дантистов.
— Верно, но у одного из сломанных коренных зубов такой острый край, что на языке образовалась язва. А это очень болезненно. Не хотите же вы уверить меня в том, что человек, который в состоянии оплатить лечение зуба, станет терпеть такое?
— Ну, у людей бывают всякие странности. Я знавал прислугу, которая скорее готова была умереть, чем переступить порог стоматологического кабинета. А как вам удалось это обнаружить, Уимзи?
— Заглянул внутрь — электрический фонарик, — сообщил лорд Питер. — Удобная безделушка. А выглядит как спичечный коробок… Осмелюсь с вами согласиться, я просто хотел обратить на это ваше внимание. Пункт два: джентльмен, чьи волосы пахнут пармской фиалкой, а ногти наманикюрены, никогда не мыл своих ушей. Битком набиты серой. Отвратительно.
— Сдаюсь, Уимзи, — я не обратил на это внимание. И все же — старые дурные привычки умирают очень медленно.