— За щетинку, мистер Бантер?
— Да, будьте так добры, миссис Пемминг, и пололсите ее сюда. Теперь, мисс Мейбл, если вас не затруднит, продемонстрируйте еще раз свое мастерство. Нет, на этот раз нам понадобится салса. Отлично. Я бы сам лучше не сделал. О, какие восхитительные отпечатки. Абсолютно чистые. Это наверняка заинтересует его милость. Так, теперь книлсечка, нет, я сам возьму ее — я же в перчатках. Так, за края. Я опытный криминалист, миссис Пемминг, и сам никогда нс оставляю отпечатков. Посыпьте порошком всю обложку, мисс Мейбл; теперь с этой стороны — вот так. Масса отпечатков. Все согласно плану. О, пожалуйста, мистер Грейвз, нс трогайте — только я имею право трогать здесь что-либо.
— И часто вам приходится заниматься такими делами? — поинтересовался мистер Грейвз.
Довольно-таки, — ответил мистер Бантер с тяжелым вздохом, который был предназначен для того, чтобы растопить сердце мистера Грейвза и вызвать его на откровенность. — Миссис Пемминг, если вы любезно согласитесь подержать линолеум за этот край, я подержу противоположный, а мисс Мейбл сможет тогда приняться за свою работу. Да, мистер Грейвз, это нелегкая жизнь — камердинер днем, сыщик ночью, завтрак то в половине седьмого, то в одиннадцать, и следствие сутки напролет. Просто удивительно, чего только не взбредет в голову этим бездельникам аристократам.
— Как ты только это выносишь, — произнес мистер Грейвз. — У нас тут нет ничего похожего. Надо сказать, мистер Бантер, что тихая, размеренная домашняя жизнь гораздо предпочтительнее. Трапезы в определенные часы, к обеду приглашаются честные респектабельные семейства — не какие-нибудь там размалеванные женщины. А по вечерам вообще никакой работы — очень выгодно. Мне вообще-то не очень нравятся евреи, мистер Бантер, и я понимаю, вам есть чем гордиться, служа в титулованном семействе, но в наше время на это не очень-то обращают внимание. А кроме того, сэра Рувима Леви никто не назовет вульгарным, хоть он и выходец из среднего класса. А уж миледи в любом случае относится к высшему обществу — ее девичья фамилия Форд, из гэмпширских Фордов. И оба они чрезвычайно деликатные люди.
— Полностью с вами согласен, мистер Грейвз — ни его милость, ни я никогда не симпатизировали ограниченным людям — о да, конечно же, это следы ног на линолеуме из-под умывальника. Я всегда говорил, хороший еврей может быть хорошим человеком. А что касается размеренного образа жизни и регулярных часов приема пищи, то остается только позавидовать. Значит, вкусы сэра Рувима непритязательны, да? Я имею в виду — по сравнению с его доходами.
— Да, очень непритязательны, — вступила в разговор кухарка, — когда леди и он обедали одни с мисс Рашель… ну, если бы они не приглашали к себе на обеды, я бы понапрасну тратила здесь время и полностью потеряла бы квалификацию, если вы понимаете, что я имею в виду, мистер Бантер.
Мистер Бантер добавил ручку от зонтика к своей коллекции и с помощью горничной принялся пришпиливать простыню к окну.
— Восхитительно, — заметил он. — Теперь, если молено, одеяло на стол и еще одно на вешалку для полотенец или что-нибудь такое, чтобы занавесить заднюю часть комнаты. Спасибо, вы очень любезны, миссис Пемминг… Как бы мне хотелось, чтобы его милость не нуждался в услугах камердинера по вечерам. Сколько раз мне приходилось бодрствовать до трех-четырех утра, а потом будить его на рассвете, чтобы нестись в другой конец города шерлокхолмствовать! А сколько грязи он умудряется собрать на обуви и одежде!
— Как это досадно, мистер Бантер, — с участием проговорила миссис Пемминг. — Я бы сказала, недостойно. По-моему, вся эта полицейская работа — занятие, недостойное джентльмена, не говоря уж о титулованной особе.
— Да, все это только усложняет жизнь, — заметил мистер Бантер, с благородством отдавая на растерзание во имя дела собственные чувства и привычки своего хозяина, — ботинки швыряются в угол, одежда разбрасывается по всему полу, в общем, как говорят…
— Это зачастую случается с людьми, родившимися «в рубашке», — вмешался мистер Грейвз. — Что касается сэра Рувима, он никогда не забывал о старых добрых привычках. Вещи всегда аккуратно сложены, туфли выставлены в гардеробную, чтобы их было удобно взять утром, — всегда предусмотрителен.