— Тем не менее позавчера вечером он забыл это сделать.
— Только сложить одежду; туфли он выставил, как всегда. Сэр Рувим был так предупредителен по отношению к Другим. Надеюсь, с ним ничего не случилось.
— О да, бедняжка, — подхватила кухарка. — А что касается слухов, будто он тайком отправился заниматься чем-то предосудительным, я никогда в жизни не поверю этому, мистер Бантер, даже если мне придется присягать на смертном одре.
— Да, — промолвил мистер Бантер, устанавливая дуговые лампы и подключая их к ближайшей розетке, — немногие из нас могут так отозваться о тех, кто нам платит.
Пять футов десять, — произнес лорд Питер, — и ни дюймом больше. — С подозрением осматривая смятую постель, он вторично измерил ее своей тростью. Паркер занес эти сведения в свою записную книжку.
И тем не менее, — произнес он, — если человек ростом в шесть футов[6] два дюйма[7] свернется калачиком, то может оставить углубление длиной в пять футов десять дюймов.
— Паркер, в вас есть хоть капля шотландской крови? — мрачно поинтересовался его коллега.
— Мне, по крайней мере, об этом неизвестно, — ответил Паркер. — А в чем дело?
— В том, что вы самый осторожный, хладнокровный и неблагодарный скептик, каких я когда-либо знал, — ответил лорд Питер. — Я тут бьюсь из последних сил, чтобы привнести в ваше скучное и безрезультатное расследование хоть какую-то продуктивную деталь, а вы не проявляете ни малейшего намека на энтузиазм.
— Я просто не вижу смысла в скоропалительных выводах.
— Скоропалительных? А вы предпочитаете не приближаться к выводам даже на пушечный выстрел. Подозреваю, если вы поймаете кота, вымазанного сметаной, то заявите, что вполне допустимо, что кувшин был уже пуст, когда в него влез кот.
— Но ведь это действительно вполне допустимо, не правда ли?
— Черт бы вас побрал, — выругался лорд Питер. Вставив в глаз монокль, он склонился над подушкой.
— Ну вот, дайте-ка мне пинцет, — наконец произнес он, сдерживая дыхание. — Да что ж вы дуете-то, как ураган? — Он распрямился, подцепив с наволочки что-то почти невидимое для глаза.
— Что это? — поинтересовался Паркер.
— Это — волос, — мрачно сообщил Уимзи, и взгляд его стал холодным. — Пойдем взглянем на шляпы Леви. Вы не против, чтобы позвать этого парня с кладбищенским[8] именем?
Войдя, мистер Грейвз застал лорда Питера Уимзи сидящим на корточках в гардеробной перед рядом перевернутых шляп.
— А, вот и вы! — приветливо воскликнул лорд. — Тут для вас, Грейвз, есть небольшая загадка — игра из трех шляп. Тут их девять, включая три цилиндра. Вы можете засвидетельствовать, что все они принадлежали сэру Рувиму Леви? Можете? Очень хорошо. Теперь я с трех попыток определю цилиндр, который был на нем в ночь его исчезновения. Если я угадаю — я победил; если нет — выиграли вы. Понятно? Готовы? Начали. Кстати, я предполагаю, что вы знаете ответ.
— Я правильно понял вашу милость, вы спрашиваете, какая шляпа была на сэре Рувиме в понедельник вечером?
— Нет, вы ничего не поняли, — ответил лорд Питер. — Я прошу вас помолчать об этом, если вам известно, — я догадаюсь сам.
— Мне это известно, ваша милость, — укоризненно произнес Грейвз.
— Так, — начал лорд Питер, — поскольку сэр Рувим обедал в «Ритце», на нем был цилиндр. Их здесь три штуки. С трех раз мне предстоит выбрать нужный. Но это не слишком-то интересно. Пожалуй, я угадаю с первого же раза. Вот этот.
Он указал на цилиндр, который находился ближе к окну.
— Правильно, Грейвз? Я победил?
— Да, это он, милорд, — без воодушевления ответил мистер Грейвз.
— Спасибо, — сказал лорд Питер, — это все, что мне надо было знать. Пожалуйста, попросите сюда Бантера.
Мистер Бантер вошел с удрученным видом. Его обычно приглаженные волосы были взъерошены — он только что вылез из-под накидки фотокамеры.
— А, Бантер! — воскликнул лорд Питер. — Взгляни сюда…
— Я здесь, милорд, — ответил мистер Бантер с вежливым укором, — но, позволю заметить, мне следовало бы быть внизу. Эти юные особы могут там заляпать отпечатки, милорд.
— Боже милосердный! — воскликнул лорд Питер. — Я уже поссорился с мистером Паркером, расстроил бесценного Грейвза, а теперь отвлекаю тебя. Ну, что ты обнаружил, Бантер? И не будь так строг ко мне.
— Как правильно изволили догадаться, ваша милость, я еще не успел все сфотографировать, но не стану отрицать, что отпечатки представляют интерес. На книжечке с ночного столика, милорд, отчетливо видны отпечатки, принадлежавшие одному лицу, — их отличает маленький шрам на большом пальце правой руки. На расческе, милорд, также виден только один комплект отпечатков. А вот на зонтике, стакане и туфлях два разных варианта отпечатков: руки со шрамом на пальце, которая, вероятно, принадлежит сэру Рувиму, милорд, и, если мне будет позволено сказать, уже известной нам руки в резиновых перчатках. Я смогу сказать вам это, милорд, с большей уверенностью, когда будут сделаны фотографии и мы сможем их сравнить. Чрезвычайно обнадеживает в этом отношении линолеум из-под умывальника, милорд. Кроме отпечатков ног сэра Рувима, на которые указала ваша милость, там есть отпечаток обнаженной мужской ноги гораздо меньшего размера, милорд, я бы сказал — немногим более десяти дюймов.