— Бедная мамочка! Огромное тебе спасибо, что позвонила. Пожалуй, на аукцион я пошлю Бантера, а сам сразу же отправлюсь в Баттерси и постараюсь успокоить нашего беднягу. Пока.
— До свидания, милый!
— Бантер!
— Да, милорд.
— Ее светлость только что сказала мне, что один почтенный архитектор, проживающий в Баттерси, обнаружил сегодня в своей ванной труп.
— Неужели, милорд? Как странно.
— Чрезвычайно, Бантер. Ты удивительно точно выразил это. Боюсь, что этому лаконизму меня не научил даже Итонский колледж. Нашел каталог?
— Вот он, милорд.
— Спасибо. Я сейчас же отправляюсь в Баттерси и прошу тебя съездить на аукцион вместо меня. Не теряй времени — я бы не хотел упустить ни Folio Dante[1], ни De Voragine, понимаешь? «Золотая Легенда» — Винкен де Верде, тысяча четыреста девяносто третий год, — понял? И особенно постарайся достать кэкстонское[2] собрание «Четырех сыновей Амона» — это уникальное издание тысяча четыреста восемьдесят девятого года. Видишь, я тут пометил и поставил свою сумму против каждого названия. Постарайся. К обеду я вернусь.
— Очень хорошо, милорд.
— Возьми мое такси и попроси водителя поторопиться. Может, тебя он послушает — ко мне он, кажется, не очень благоволит. Боюсь, что я, — задумчиво начал лорд Питер, вглядываясь в собственное отражение в каминном зеркале, — боюсь только, что я еще больше напугаю и без того перепуганного Типп-са, если появлюсь у него в цилиндре и сюртуке. Или нет? Ставлю десять против одного, что он не обратит внимания на мои брюки и примет меня за владельца похоронного бюро. Я думаю, серый костюм, изящный, но не слишком торжественный, и шляпа в тон больше подойдут моему второму «я». Любитель книжных раритетов исчезает — звучит новая тема на фаготе — появляется Шерлок Холмс в образе прогуливающегося джентльмена. Бантер отправился. Бесценный человек — никогда не вступает в пререкания, даже если ему поручаешь что-нибудь выходящее за рамки его прямых обязанностей. Надеюсь, он не упустит «Четырех сыновей Амона». Впрочем, есть еще одно издание — в Ватикане[3]. Так что, кто знает, может, мне еще удастся его достать — римско-католическая церковь может разориться или Швейцария оккупирует Италию, — а вот сомнительные трупы в окрестных ваннах появляются, по-моему, не каждый день, а уж в пенсне — так и вовсе раз в жизни. Боже! Какая непростительная ошибка — иметь два хобби одновременно!
Он прошел по коридору в свою спальню и принялся переодеваться со скоростью, которую с трудом можно было ожидать от человека с его манерами. Он выбрал темно-зеленый галстук, гармонирующий с носками, аккуратно повязал его идеальным узлом, заменил коричневые ботинки на черные, опустил в нагрудный карман монокль и, наконец, взял изысканную ротанговую прогулочную трость с тяжелым серебряным набалдашником.
— Ну вот, кажется, все, — пробормотал он про себя. — Оставить или взять… но ты ведь можешь пригодиться… никогда не знаешь заранее. — И лорд Питер добавил к своей экипировке плоский серебряный коробок, взглянул на часы и, обнаружив, что они уже показывают без четверти три, сбежал по лестнице, поймал такси и отправился к Баттерси-парк.
Мистер Альфред Типпс был маленьким нервным человечком, чьи льняные волосы уже начали сдавать в неравной схватке с судьбой. Его единственной отличительной приметой был большой синяк над левой бровью, который придавал ему несколько распутный вид, совершенно не соответствовавший общему впечатлению от его внешности. Не успев поздороваться, он тут же, на одном дыхании, начал объяснять свое происхождение, бормоча что-то о том, как в темноте налетел на дверь в столовой. Он был чуть ли не до слез тронут чуткостью лорда Питера и тем, что тот удостоил его своим посещением.
— Ваша милость так великодушны, — повторял он уже в десятый раз, быстро моргая редкими короткими ресничками. — Я так вам признателен, так глубоко признателен, и мама, правда, она глуха, и я не хотел бы причинять вам беспокойства, заставляя объясняться с ней. Сегодня такой тяжелый день, — добавил он, — в доме полицейские и весь этот ужас. Для меня и для мамы это так непривычно, мы всегда жили очень замкнуто. Это такая беда для человека с размеренным образом жизни, милорд, и, честно говоря, я даже рад, что мама ничего не понимает, она была бы невероятно потрясена, если бы ей довелось узнать об этом. Сначала она расстроилась, но потом, вероятно, сама придумала какое-то объяснение всему происходящему, и я уверен, что это к лучшему.
1
Имеется в виду первое флорентийское издание 1481 года, осуществленное Никколо ди Лоренцо. Коллекция изданий Данте, собранная лордом Питером, заслуживает внимания. Кроме известного 8-томника 1502 года, она включает неапольское издание 1477 года — «edizione rarissima» согласно Коломбу. Появление этого издания покрыто тайной, что дало основание мистеру Паркеру полагать, что настоящий владелец попросту выкрал его откуда-то. Впрочем, лорд Питер настаивал, «что приобрел его в небольшом горном местечке» во время своего путешествия по Италии.
3
Результат рассеянности лорда Питера. Книга находится во владении графа Спенсера. Экземпляр Броклбери неполон: в нем отсутствуют последние пять сигнатур. Хотя в некотором роде экземпляр уникален, так как содержит выходные данные.