Среди всех человеческих эмоций, за исключением чувства голода и страха, половой инстинкт при определенных обстоятельствах вызывает наиболее сильные и устойчивые реакции. Однако, я думаю, не ошибусь, если скажу, что в то время, когда я писал свою книгу, мой изначальный порыв убить сэра Рувима Леви уже претерпел существенные модификации под влиянием моего образа мыслей. К животной похоти и примитивной человеческой жажде мести прибавилось вполне рациональное намерение доказать свою теорию. Если бы все вышло, как я планировал, я бы поместил запечатанный отчет о моем эксперименте в Английский банк, с тем чтобы он был опубликован после моей смерти. Теперь, когда случайность помешала успешному осуществлению моего плана, я передаю этот отчет вам, так как он, безусловно, представит для вас интерес, и прошу ознакомить с ним научные умы из уважения к моей профессиональной репутации.
Наиболее существенными факторами, гарантирующими успех любого предприятия, являются деньги и счастливый случай. Причем, как правило, человек, добившийся первого, автоматически получает и второе. Однако я в свои юные годы, несмотря на приличное состояние, не слишком хорошо умел владеть обстоятельствами. Поэтому я полностью посвятил себя своей профессии, поддерживая дружеские отношения с Рувимом Леви и его семьей. Это давало мне возможность быть в курсе его интересов и намерений, с тем чтобы я мог выбрать необходимое оружие, когда придет время действовать.
А пока я тщательно изучал криминологию как по романам, так и на фактическом материале — мое исследование по криминогенным психозам явилось побочным продуктом этой деятельности. Я понял, что основной проблемой в любом убийстве является уничтожение трупа. Способы убийства для меня как для медика не представляли сложности — вряд ли я допустил бы здесь какую-нибудь ошибку. Сомневаюсь также, что выдал бы себя каким-нибудь сомнительным чувством раскаяния. Основную сложность представляло уничтожение каких-либо связей между моей личностью и личностью убитого. Помните наблюдение Мишеля Финсбери в романе Стивенсона — «на виселицу людей приводит комплекс вины»? Мне стало ясно, что сам по себе труп ничего не значит, если ни у кого в связи с ним не возникает комплекса вины. Таким образом, мысль заменить тела родилась у меня довольно давно, хотя широкий выбор возможностей представился мне лишь после того, как я получил место в госпитале Святого Луки, где в моем распоряжении оказалась вся прозекторская. С этого времени я внимательно следил за всем поступавшим материалом.
Случай представился лишь накануне исчезновения сэра Рувима, когда врач из работного дома в Челси сообщил мне, что в результате падения части лесов неизвестный бродяга получил травму, после чего у него проявились очень интересные нервные и церебральные реакции. Я отправился посмотреть и был поражен сверхъестественным сходством пострадавшего с сэром Рувимом. Удар пришелся на основание шеи между четвертым и пятым позвонками, вызвав серьезные повреждения позвоночника. Вероятность того, что он поправится как физически, так и психически, была очень мала; в любом случае мне представлялось, что нет никаких причин для продления столь жалкого существования. Вероятно, при хорошем питании он и до сих пор был бы жив, но состояние его ног и одежды говорило о том, что он безработный, а при сложившихся обстоятельствах надежд на лучшее у него не было. Я решил, что он как нельзя лучше подойдет для моих целей, и тут же пустил в ход определенные манипуляции в Сити, план которых давно уже вынашивался мною. Между тем реакции, упомянутые врачом работного дома, действительно представляли определенный интерес, и я занялся их изучением, распорядившись о доставке больного в госпиталь, пока моя подготовка не была завершена.
В четверг и пятницу я частным образом переговорил с разными маклерами и приобрел акции перуанской нефти, стоимость которых была не выше цены на макулатуру. Эта часть эксперимента обошлась мне не очень дорого, но я добился того, что вызвал некоторое любопытство и даже легкое возбуждение. Естественно, на этом этапе я действовал инкогнито. В субботу и воскресенье я начал испытывать некоторое беспокойство, что мой субъект умрет раньше, чем я буду готов, но при помощи инъекций физиологического раствора мне удалось продлить ему жизнь, и даже более того — в воскресенье к вечеру начали проявляться уже ненужные симптомы частичного выздоровления.
В понедельник утром вокруг перуанских акций шла бойкая торговля. Вероятно, распространились слухи о том, что кто-то владеет какой-то информацией, и в этот день я был уже не единственным покупателем. Я приобрел несколько сотен акций теперь на собственное имя и предоставил делу развиваться своим ходом. Во время ленча я организовал как бы случайную встречу с Леви. Как я и ожидал, он выразил свое удивление, встретив меня в этой части Лондона. Я сделал вид, что чем-то огорчен, и предложил поесть вместе. Я затащил его в местечко, куда обычно дельцы не заходят, заказал хорошего вина и выпил такое количество, которое могло бы показаться ему достаточным, чтобы привести человека в исповедальное состояние. Затем я поинтересовался, как идут дела на бирже. Он ответил, что все в порядке, но при этом вид у него был не слишком уверенный. Потом он спросил меня, не занимаюсь ли я там чем-нибудь. Я сказал, что недавно рискнул и, похоже, не промахнулся. При этом я тревожно оглянулся и подвинул свой стул ближе к нему.