— Ну, я очень рад, что у нашего малыша есть алиби, — промолвил лорд Питер. — Впрочем, если основываться только на окраске кожных покровов тела, rigor mortis[4] и прочих показателях такого рода, нужно быть готовым к встрече с каким-нибудь упрямым прокурором, который не обратит никакого внимания на медицинские свидетельства. Помните защиту Импи Биггза в деле чайного магазинчика в Челси? Шесть медицинских светил противоречат под присягой один другому, а старина Импи упражняется в красноречии, перечисляя патологические случаи до тех пор, пока у присяжных глаза на лоб не полезли. «Готовы ли вы присягнуть, доктор, как бишь вас там, что появление rigor mortis безошибочно указывает на час наступления смерти?» Доктор весь напрягается и сообщает: «Насколько мне известно, в большинстве случаев…» — «Доктор, но у нас здесь судебное разбирательство, а не парламентские прения, — напоминает ему Биггз, — и мы не можем не учитывать особых случаев. Закон, доктор, как вас там, уважает права меньшинства как здравствующего, так и почившего». Какой-то болван смеется, но старина Биггз выпячивает грудь и продолжает с пафосом: «Джентльмены, я не вижу причин для смеха. Мой клиент — честный и достойный джентльмен — обвиняется в убийстве, в убийстве, джентльмены. И дело обвинения доказать его вину, если им удастся это сделать, чтобы у нас не оставалось ни малейших сомнений. И поэтому, доктор как вас там, я спрашиваю вас снова, можете ли вы со спокойным сердцем поклясться, без малейшей тени сомнений, даже без малейшего намека на сомнение, что эта несчастная женщина умерла не раньше и не позже, чем в четверг вечером? Допустимая вероятность? Но мы не иезуиты, джентльмены, мы честные англичане. И нельзя ожидать от суда присяжных, состоящего из урожденных британцев, чтобы он осудил человека на основании допустимой вероятности». Шквал аплодисментов.
— Все равно подзащитный Биггза был виновен, — заметил Паркер.
— Конечно. Тем не менее он был оправдан, а посему ваши заявления есть клевета. — Уимзи подошел к книжному шкафу и взял с полки том «Судебной медицины». — «Rigor mortis может быть установлен лишь приблизительно, так как на его появление оказывают влияние слишком многие факторы». Осторожен, скотина. «Однако, как правило, затвердение начинается с шеи и нижней челюсти через пять-шесть часов после наступления смерти… — м-м-м —…и в основном завершается по истечении тридцати шести часов. Однако при определенных условиях оно может возникать гораздо раньше, или же, напротив, его появление может существенно оттягиваться». Не правда ли, очень полезные сведения, Паркер? «Состояние Брауна Секварда… через три с половиной минуты после наступления смерти… В некоторых случаях не ранее чем через шестнадцать часов после наступления смерти… наличествуя в течение последующего двадцати одного дня». О Господи! «Влияющие факторы: возраст, состояние мышечной ткани, заболевания, вызывающие лихорадку, а также высокая температура окружающей среды»… и так далее и так далее до мельчайших подробностей. — Лорд Питер запихал книгу обратно. — Впрочем, вернемся к фактам. Какие выводы вы сделали на основании осмотра тела?
— Очень незначительные, — произнес детектив. — Откровенно говоря, я в некотором замешательстве. Я бы сказал, что это состоятельный человек, но обязанный своим достатком только самому себе. Думаю, что состояние пришло к нему не так уж давно.
— Значит, вы тоже обратили внимание на мозоли на его руках — я был уверен, что вы не пропустите это.
— Обе ноги страшно стерты — он носил слишком тесную обувь.