Когда Луиза вернулась с коктейлем, который, как ему показалось, приготовила довольно профессионально, он заметил:
- А ты достаточно взрослая, чтобы пить?
- Мне семнадцать, - ответила она. - Почти восемнадцать, я окончила школу, осенью начинаю учиться в колледже, так что я уже не ребенок.
- Конечно, - сказал он, испытывая неловкость. Он слышал, как девушка говорила все это детективу. Что это с ним происходит, почему она вызывает у него эдакие родительские чувства? В конце концов, он старше ее всего на семь лет, это недостаточная разница в возрасте, чтобы читать девушке нотации о правилах поведения. Всего семь лет назад он был ее ровесником, однако тогда семнадцатилетние были-таки детьми. Он и забыл, как рано они теперь взрослеют, точнее, начинают считать себя взрослыми.
- Вы правда не хотите выпить? - спросила она, отпив из своего стакана.
Чейз снова отказался.
Луиза откинулась на спинку кушетки, скрестила голые ноги, и тут он вдруг сообразил, что сквозь тонкую ткань майки видны соски ее маленьких грудей.
- Знаешь, - сказал он, - до меня только что дошло: ведь твоя мама, возможно уже спит, если ей рано на работу. Я не хотел бы...
- Мама на работе, - перебила Луиза, застенчиво посмотрев на него. Может быть, она и сама не понимала силы воздействия этого взгляда: ресницы опущены, голова чуть-чуть наклонена набок. - Она работает официанткой в баре. Уходит на работу в семь, освобождается в три, а домой приходит около половины четвертого утра.
- Понятно.
- Вы испугались? - спросила она с улыбкой. - Ну, что мы с вами здесь вдвоем?
- Конечно нет, - ответил он, тоже улыбаясь, откинулся на спинку дивана и повернул голову так, чтобы видеть ее. Но теперь-то он точно знал, что ее чувственные позы - не случайность, они продуманы до мелочей.
- Итак, с чего начнем? - спросила она, явно вкладывая в эти слова двойной смысл.
Чейз сделал вид, будто не заметил этого, и в течение получаса заставлял Луизу вспоминать ту ночь, сопоставляя ее воспоминания со своими собственными, выспрашивая у нее подробности и требуя, чтобы она в свою очередь расспрашивала его, в надежде натолкнуться на какую-нибудь мелочь, которая оказалась бы ключом к разгадке или хотя бы позволила видеть все это безумие в более упорядоченном виде. Нет, они не вспомнили ничего нового, да и надежды было мало, но она отвечала на все его вопросы, искренне стараясь припомнить события той ночи. Она говорила о них с безразличием стороннего наблюдателя, и казалось, подобный тон не стоил ей никаких усилий, как будто это вовсе и не с ней произошло.
- Ничего, если я выпью еще? - спросила она, встряхивая свой стакан.
- Валяй.
- Может быть, вы тоже хотите?
- Нет, спасибо, - отказался он, понимая, что ему нужно сохранить трезвую голову, хотя он и не способен вполне трезво мыслить.
Луиза стояла в той же соблазнительной позе и смешивала коктейль; вернувшись на кушетку, она села гораздо ближе к нему, чем сидела раньше.
- Я кое-что вспомнила. Вы спросили меня, было ли у него на руке кольцо, и я ответила, что было. Но я совсем забыла сказать, как он носил его.
Чейз подался вперед, желая услышать что угодно, пусть сейчас это покажется пустяком.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду, - проговорил он.
- Это было мизинное кольцо, - сказала она.
- Что-что?
Она пошевелила мизинцем на свободной руке:
- Мизинное кольцо, ну, которое носят на мизинце. Вы разве такого никогда не видели?
- Конечно видел, - сказал он. - Но не понимаю, что этот факт дает нам нового или важного.
- Ну-у, - протянула Луиза, придавая своему лицу абсолютно бесстрастное выражение, - лично я видела такие только у девушек и у голубых.
Чейз задумался. Похоже, они недаром потратили время. Это уже кое-что.
- Так ты полагаешь, убийца может быть.., гомосексуалистом?
- Не знаю, - пожала плечами она. - Но кольцо он точно носил на мизинце.
- А ты сказала об этом Уоллесу?
- Да я только сейчас сообразила. Вы заставили вспомнить те события, и меня как будто осенило.
Чейз был доволен. Куда как приятно, пусть медленно, по крупицам, но собирать сведения о Судье - начиная с самого первого обрывка информации. Потом он передаст все это в полицию с презрением человека, которого они списали со счетов, сочтя, что у него пограничный случай психического расстройства со сложными галлюцинациями. Звучит по-детски, ну и пусть. Он уже давно не доставлял себе детских удовольствий.
- Это наблюдение может помочь, - сказал он. Она скользнула поближе к нему, точно хорошо смазанная машина, предназначенная исключительно для того, чтобы соблазнять, - сплошные округлые формы и золотистый загар.
- Вы думаете, мистер Чейз?
Он кивнул, пытаясь сообразить, как лучше всего отделаться от нее, чтобы не обидеть, чувствуя тем временем, что она прижалась к нему бедром.
Чейз резко встал и сказал:
- Мне надо идти. Теперь у меня есть конкретный факт, и это больше, чем я рассчитывал. - Он лишь слегка покривил душой: вообще-то он совсем ни на что не рассчитывал.
Луиза тоже встала, почти вплотную придвинулась к нему.
- О, еще рано, - проворковала она. - Жаль, что вы не останетесь и не составите мне компанию.
Чейз чувствовал букет женских ароматов - духов, мыла, свежевымытых волос, намека на секс, - эти запахи способны заинтриговать мужчину, но он вовсе не был заинтригован. Только возбужден. Удивительное дело: в первый раз за много месяцев его возбудила женщина. Но возбуждение и интерес - разные вещи. Хотя она и стройная, и хорошенькая, но не вызывает у него ничего, кроме полового влечения, которое он не считал надежным мерилом отношений между мужчиной и женщиной.
- Нет, - сказал он. - Мне нужно повидать еще кое-кого.
- В такое-то время?
- Да. Одного-двух человек, - подтвердил он, чувствуя, что теряет инициативу.
Луиза поднялась на цыпочках и лизнула его губы. Не поцеловала - просто очень быстро провела розовым язычком.
Тут он понял, почему не доверяет своему половому влечению. Хотя Луиза с виду женщина и ведет себя более чем по-женски, но на самом деле она до женщины не дотягивает. Конечно, уже не ребенок, не девочка. Но ей не хватает жизненного опыта, закалки. Она всегда была под опекой родителей, в результате и возник этот чувственный лоск, который мог легко привести их обоих к бурному взрыву чувственности, - но после этого останется только опустошение и злость. О чем они будут, к примеру, разговаривать после того, как он трахнет ее?