- Оставайся на месте, - сказал Чейз. - Я приду за тобой.
Она не ответила, продолжая подвывать.
Чейз собрался было захлопнуть дверцу со стороны водителя, но сообразил, что оставит брюнетку без света наедине с трупом. Он обошел машину, опираясь на капот, чтобы щадить раненую ногу, и открыл дверцу с ее стороны. Вероятно, эти ребята считали, что замки для дураков. Это, думал он, порождение оптимизма, психологии, свойственной их поколению, всех их теорий свободной любви, взаимного доверия и всеобщего братства. Они стремились жить такой полной жизнью, что чуть ли не отрицали существование смерти. Однако выражение лица брюнетки красноречиво говорило, что она вряд ли попытается впредь что-либо отрицать.
- Где твоя блузка? - спросил Чейз. Девушка уже не смотрела на труп, но и на него тоже не смотрела. Она тупо уставилась на побелевшие суставы своих рук, вцепившихся в колени, и что-то бормотала.
Чейз пошарил на полу у нее под ногами и нашел скомканную блузку.
- Надень-ка, - сказал он. Она не взяла блузку, по-прежнему продолжая бормотать.
- Ну, послушай... - начал Чейз как можно мягче. Он прекрасно понимал, что убийца мог быть поблизости.
Она, казалось, пытается что-то сказать, хотя голос звучал еще тише, чем прежде. Нагнувшись, чтобы расслышать, он понял, что она повторяет:
- Не трогайте меня. Пожалуйста.
- Я и не собираюсь трогать тебя, - сказал Чейз, выпрямляясь. - Это не я убил твоего парня. Но тот, кто это сделал, наверное, где-то неподалеку. Моя машина стоит на дороге. Пойдем со мной.
Девушка подняла на него глаза, замигала, потрясла головой и выбралась из машины. Протянутую им блузку она расправила и встряхнула, но, похоже, не могла надеть - не оправилась еще от шока.
- Наденешь в моей машине, - решил Чейз. - Там безопаснее.
Тени под деревьями спустились и казались зловещими. Он обнял ее за плечи и чуть ли не поволок к "мустангу". Дверца со стороны пассажира была заперта. Пока он вел ее к другой дверце, вталкивал в машину и лез следом, она вроде бы слегка оправилась, просунула в рукав одну руку, потом другую и медленно застегнула блузку. Бюстгальтера она, очевидно, не носила. Когда он закрыл и запер дверцу, а затем завел мотор, она спросила:
- Вы кто?
- Прохожий, - ответил он. - Я случайно увидел этого типа, он показался мне подозрительным.
- Он убил Майка,. - произнесла она.
- Это твой парень?
Девушка не ответила и откинулась на спинку сиденья, кусая губы и рассеянно стирая с лица пятна крови.
Чейз развернул машину и промчался по Канакауэй-Ридж-роуд с той же скоростью, с какой приехал, заложив внизу такой крутой вираж, что его попутчица сильно ударилась о дверь.
- Пристегни ремни, - велел он.
Она механически сделала так, как он сказал, но, похоже, оставалась все в том же оцепенении, устремив невидящий взгляд сквозь лобовое стекло на улицы, расстилавшиеся впереди.
- Кто это был? - спросил Чейз, когда они подъехали к перекрестку на бульваре Галасио и остановились у светофора.
- Майк, - сказала она.
- Да не твой парень. Тот, другой.
- Не знаю, - ответила девушка.
- Ты видела его лицо? Она кивнула.
- И не узнала?
- Нет.
- Я, честно говоря, подумал, что это твой бывший любовник или, скажем, отвергнутый ухажер, ну, ты понимаешь...
Девушка промолчала.
Она явно не желала говорить, и Чейз, оставив свои бесполезные попытки завязать разговор, задумался. Вспоминая, как убийца пробирался по парку, он размышлял, нужна ли тому была какая-то определенная машина или ему подошла бы первая попавшаяся; что это, акт мести, направленный лично против Майка, или поступок сумасшедшего? В былые времена, еще до того, как Чейза отправили за океан, газеты пестрели историями о бессмысленных убийствах. После демобилизации он газет не читал, но подозревал, что ничего не изменилось. Ему стало не по себе: слишком уж все происшедшее сегодня походило на его участие в операции "Жюль Берн" во Вьетнаме. В душе зашевелились прежние дурные воспоминания.
Спустя пятнадцать минут после того, как они тронулись с вершины хребта, Чейз остановил машину у полицейского участка на Кенстингтон-авеню.
- Ты сможешь говорить с ними? - спросил он.
- С полицейскими?
- Да.
Девушка пожала плечами:
- Думаю, да. - Она оправилась на удивление быстро. Теперь ее даже хватило на то, чтобы попросить у Чейза карманную расческу и несколько раз провести ею по своим темным волосам. - Как я выгляжу?
- Прекрасно, - ответил он, думая, что лучше вообще обойтись без подруги, чем иметь такую, которая в случае чего горевала бы так недолго. - Пошли.
Она открыла дверцу и вышла; ее стройные аккуратные ножки замелькали под короткой юбкой.
***
Дверь маленькой серой комнаты открылась, и вошел тоже маленький и столь же серый человечек. Лицо его избороздили морщины, глаза ввалились, как будто он не спал сутки, а то и двое. Растрепанный. Светло-каштановые волосы давно нуждались в стрижке. Он подошел к столу, возле которого сидели Чейз с девушкой, уселся на единственный свободный стул, вжавшись в него так, словно никогда больше не собирался вставать, и представился:
- Я - детектив Уоллес.
- Рад познакомиться, - сказал Чейз, хотя на самом деле особой радости не испытывал. Девушка молча рассматривала свои ногти.
- Ну, так что же случилось? - спросил Уоллес, сложив руки на исцарапанном столе и глядя по очереди на каждого из них, совсем как священник или советник.
- Я уже все рассказал дежурному сержанту, - заявил Чейз.
- Он не занимается убийствами. Их расследую я, - заметил Уоллес. - Так кого убили и как? Чейз стал объяснять:
- Ее дружка, ножом.
- Она не может говорить?
- Почему же, могу, - сказала девушка.
- Как вас зовут?
- Луиза.
- А фамилия?
- Элленби. Луиза Элленби. Уоллес спросил:
- Вы живете в городе?
- В Эшсайде.
- Сколько вам лет?
Она резко вскинула на него глаза - вот-вот вспылит, потом снова перевела взгляд на свои ногти.
- Семнадцать.
- Школьница?
- В июне окончила школу, - сказала она. - Осенью собираюсь поступать в колледж, в Пени-Стейт.
Уоллес спросил:
- Как звали парня?
- Майкл, Майкл Карнс.
- Просто дружок, или вы были помолвлены?