- О нет! - Кондитер замахал руками. - Поверьте, я пришел к вам по личной нужде, бо все глаза выплакал в горе моем и совсем отчаялся. Мэтр Абель все верно сказал, у меня несчастье. Моя дочь исчезла.
- Сочувствую. Хотите, чтобы я ее нашел?
- Я человек небогатый, но заплачу, сколько скажете... - Тут кондитер вдруг бухнулся на колени, протянул ко мне руки, слезы полились у него из глаз. - Умоляю, сударь, найдите мою Жанин!
- Да полно вам! - Я вскочил со стула, подхватил его и поставил на ноги. - Успокойтесь и расскажите, что случилось.
- Да-да, конечно, - он всхлипнул, вытер слезы ладонью. - Я все расскажу. Все без утайки.
- Это в ваших интересах. - Я взял одну из бутылок, сломал пробку, налил ему и себе. - Пейте.
- Ваше здоровье, сударь, - мэтр Майрон пригубил вино. Я тоже сделал глоток: вино и впрямь было отменным, никогда не пил ничего подобного. - Этой весной Жанин исполнилось девятнадцать. Она у меня единственный ребенок, все, чем я живу. Ее мать умерла два года назад, не дожила до свадьбы. Вот, у меня... - Кондитер расстегнул воротник своей куртки, снял с шеи медальон, открыл крышку и протянул мне. Внутри был миниатюрный портрет хорошенькой свеженькой черноглазой брюнетки в белом нарядном платье и с белым шарфиком на шее. - Жанин всегда была моей гордостью и самым большим моим сокровищем. Девушка она добрая, послушная, очень заботливая и... - тут несчастный папаша снова залился слезами и мне пришлось его успокаивать.
- Как давно это случилось? - спросил я, когда кондитер немного пришел в себя.
- Три недели тому, сударь. У меня есть дом в деревне Ланфрен, остался мне в наследство от моих покойных родителей. Я решил продать его моему родственнику Бруно, чтобы оплатить свадьбу дочери - она назначена на первый месяц осени. Когда все бумаги были готовы, я отправил Жанин в Ланфрен, чтобы она привела дом в порядок, а сам продолжал работать в лавке. Через несколько дней мальчик-посыльный принес письмо от Жанин: она писала, что домой не вернется и просит, чтобы я ее не искал.
- Это письмо у вас с собой?
- Да, сударь, - кондитер вытащил маленький свиток и подал мне. - Это Жанин писала, я узнал ее руку. Как получил письмо, сразу бросил все дела и поехал в Ланфрен. Приехал, значит, туда, а народ перепуганный в Ланфрене, все по домам прячутся, только собаки во дворах брешут. Стал я в окна стучаться, расспрашивать, что случилось, а со мной говорить никто не хочет, шлют, куда подальше. Только потом старуха-соседка сказала, что в деревне у них сразу несколько человек померло, вот народ и боится, что это мор. Дом мой запертый стоит, никаких следов Жанин. А после на улице я старого друга Гийома встретил, он с двумя мужиками вооруженными навроде как патруль затеял. От него и узнал, что впрямь в Ланфрене несколько человек померли, вроде как от чумы. Потому и сидят все по домам, что заразы боятся. Еще сказал Гийом, что моя Жанин с каким-то малым уехала пять дней назад - люди видели, как они по дороге в сторону Бэкуотера ехали. Велел мне Гийом назад в Эттбро ехать, пообещал, что коли Жанин объявится, даст знать. Только нет новостей с тех пор, уже две недели нет! - Мэтр Майрон снова заплакал. - Чую сердцем, с девочкой моей беда случилась и помочь не могу!
- Ну-ну, может, не все так страшно, - попытался я успокоить бедного отца. - Может, не хотела она замуж, другого себе нашла.
- Хотела, - возразил кондитер. - С Витолем они уже год как обручены были, обожали друг друга. Витоль Беран хоть из небогатой семьи, но юноша видный, работящий, и сердце у него золотое. Мою Жанин любил безумно, тени не давал на нее упасть. Не могла она его разлюбить, не верю. Да еще с бродячим магом уехать, чтобы его проказа сожрала!
- С магом? Так Жанин маг увез?
- Маг, будь он... Мне Гийом имя его назвал - Езекия Борг.
- Елки-моталки, я ж слышал это имя! - пробормотал я, сразу вспомнив то, что рассказал мне в Альдре Джи Кей. - А это точно?
- Точно, сударь, Гийом так и сказал - Езекия Борг. Он в Ланфрен приезжал зельями разными торговать - от сглаза, от порчи, от лихорадок и хворей разных. С ним Жанин и уехала. - Мэтр Майрон запнулся, посмотрел на меня с надеждой. - А вы, показалось мне, вроде как знаете об этом Борге, сударь.
- Слышал о нем. - Я посмотрел кондитеру в глаза. - Сколько заплатишь, если я попробую разобраться с этой историей?
- Вы... ах, сударь, так вы...
- Ты не охай, отвечай на вопрос.
- Всего имения своего не пожалею, ежели найдете мою ласточку.
- Ни к чему мне твое имение. Двадцать денариев заплатишь?
- Двадцать пять дам, и тридцать! - с жаром выпалил старик, прижав ладони к сердцу. - Все, что у меня есть, отдам. Да вы... сударь, да благословят вас Вечные!