— Вы, коллега, должны знать, что помимо привычного вам, как и подавляющему большинству людей, человеческого мира, в котором вы живете, который видите ежедневно и, который считаете единственно возможным, существует и другой мир. Он недоступен для восприятия, подчеркиваю, абсолютному большинству особей вида Homo sapiens. То есть людей. Этот мир носит название Сумеречного мира…
— Почти как у Роберта Желязны, — вставил я.
Фадеев строго посмотрел на меня и одернул:
— Не отвлекайтесь, молодой человек. Желязны хотя и имел некоторые способности, но был очень слабым Иным. Он был даже гораздо слабее меня.
— Кем, кем? — переспросил я.
Слово «Иной», «Иные», вызвало у меня какие-то смутно знакомые ассоциации. Где-то я его слышал уже… Причем не так давно. И это было очень важно, но, к сожалению, я никак не мог вспомнить. Мешал монотонно вещающий Фадеев.
— Иным, — повторил Борис Яковлевич. — Иные, это почти всегда бывшие люди, развившие в себе данные от природы некоторые магические, способности. Тем самым они перестали быть людьми. Кстати, в некоторых случаях человек уже рождается Иным. Но обычно это случается у низших Иных. Я имею в виду, к примеру, вампиров или оборотней.
— Я всегда знал, то моя соседка снизу — ведьма. Она слышит все, даже работающий копм, и требует его выключить. — пожаловался я, — Но я слушаю вас внимательно, Борис Яковлевич, продолжайте.
— Отнесись к этому серьезно, Сергей. Я тоже Иной. То есть не человек…
— Люблю книги и фильмы про мутантов, — мечтательно сказал я. — Когда превращаться будете? И самое главное в кого? Это я к тому, что бы успеть убежать.
Фадеев задумчиво посмотрел на меня и произнес:
— И зачем я тебе это все рассказываю?
— Как зачем? — удивился я. — Товарищи ваши просили.
Борис Яковлевич помолчал и продолжил:
— Ну ладно. В конце концов, это не мое дело, а их…
— Кого? — живо поинтересовался я. — Товарищей?
— Товарищей!
Я видел, что Фадеев начинает терять терпение и, решив его больше не напрягать смиренно произнеся:
— Прошу прощения. Я весь во внимании.
— Так-то оно лучше, лейтенант. Продолжим. Иные обладают различными способностями. Все зависит от имеющейся у них Силы. Как у спортсменов. Кто-то может пробежать сто метров за восемь секунд, а кто-то и за семь. Но все они спортсмены. Так и у Иных. Есть сильные. Есть слабые.
— А вы? — спросил я.
— Я? Я, Сережа, очень слабый Иной. Всего лишь шестой уровень. Даже немного меньше. Но бывают и слабее меня. Тот же Желязны не дотягивал и до седьмого. Сильнее меня Иные пятого, четвертого уровней. Ну и так далее.
— Жаль.
— Да, жаль, — Фадеев грустно вздохнул, — но я привык. И потом лучше быть слабым Иным, чем просто человеком. Так мне, по крайней мере, кажется. Но независимо от Силы, от своего уровня, все Иные обладают способностью входить в Сумеречный мир. При этом они становятся невидимыми в вашем, человеческом мире. Лично я полагаю, что это основное отличие Иного от человека. Хотя есть и другие мнения. Например, умение оперировать Силой.
«Вот оно, — подумал я. — Вот ответ на основной вопрос». Как все оказалось легко. И Данилов почти полностью прав в интерпретации механизма невидимости. А может не легко? Может быть, это только кажущаяся легкость. Они ведь себя и людьми-то не считают. Не факт, что Фадеев, этот полумонстр говорит правду. Кстати, не забыть, что он хотел представить мне какие-то доказательства… Вероятно, правдивости своих слов. «Хорошо, что я все-таки взял ружье, — я машинально поправил слегка сползший с плеча ремень и тут же испугался, — а вдруг они и мысли читать могут». Мельком взглянув на Бориса Яковлевича, решил, что навряд ли. Он продолжал спокойно излагать, ни дать ни взять, словно преподаватель в школе.
— … Темные и Светлые маги, волшебницы, вампиры, оборотни и прочая с вашей, человеческой точки зрения нечисть, реально существует в вашем и Сумеречном мирах. Чаще всего они живут, как обычные люди. Работают, учатся, любят, радуются и горюют, имеют семьи, рожают детей. Однако важнее всего то, что они, причем все без исключения, делятся на Светлых и Темных… Вы меня слушаете, Сережа? Вы обещали меня выслушать.
— Да, да, Борис Яковлевич, слушаю внимательно, Светлые и Темные. Однако, извините, не верю.
— Это не важно, поверите. Все поначалу не верят, — он усмехнулся. — Впрочем, смотрите, — сказал Борис Яковлевич и исчез. Не сразу, конечно, а как-то не совсем я бы сказал уверенно. С какими-то пульсациями, постепенно, его фигура таяла у меня на глазах. В конце концов, Фадеев пропал полностью.
Я был готов к чему-то подобному, тем более, что знал об этой способности невидимок, то есть теперь уже Иных, но реальное, а не экранное исчезновение невидимки — Иного, произвело должный эффект. У меня, как когда — то и у Данилова, тоже возникло ощущение нереальности происходящего. Впрочем, так оно и было с точки зрения нормального человека.
— Я здесь Сережа, — раздался откуда-то сзади запыхавшийся голос Бориса Яковлевича.
Обернувшись, я увидел, что он стоит в трех шагах от меня. Почему-то он него шел пар, как от человека, выскочившего из бани на мороз.
— Что это было? Какой-то фокус? И что с вами? — выдавил я из себя.
— Я только что продемонстрировал вам уход в Сумрак, — пожилой Иной никак не мог отдышаться. — А это… Уход в Сумрак тяжело дается слабым Иным. Заметили, как я долго пытался поймать свою тень?
— Свою тень… — повторил я заворожено.
Фадеев шумно вздохнул, переводя дух и, сказал:
— Это мелочи. Главное вам надо поверить. Дальше пойдет легче.
— Легче что?
— Познание, Сережа. Познание. Но это потом. А сейчас еще одна демонстрация, смотрите, — и между загорелыми, вероятно от труда на фазенде, толстыми пальцами Фадеева вдруг вспыхнул, появившись из ничего, маленький, со спичечную головку шарик огня. Борис Яковлевич повертел его между пальцами и не найдя лучшего применения кинул вниз, на сухую хвою. Хвоя с треском вспыхнула и тут же погасла под ботинком моего собеседника.
— Убедительно? — спросил Фадеев. Он уже полностью пришел в себя после путешествия в Сумрак и выглядел даже довольным. — Обычно они у меня не всегда получаются.
— Кто? — не понял я.
— Не кто, а что, молодой человек. Огненные шары. Так называется этот маленький сгусток огня, а точнее преобразованной чистой Силы. Все просто. Продолжать, или все ясно?
Мне было давно все ясно. Ясно, что наша контора действительно столкнулась с очень серьезной проблемой, действительно достойной самого пристального изучения. Настолько серьезной, что паре десятков человек, занимающихся «Нижегородским меморандумом», было явно не под силу охватить и осилить эту работу. Однако вербуемый Муромцев проявил здоровый нигилизм даже сейчас. Он с сомнением хмыкнул, ковырнул ногой опаленную хвою и скептически сказал:
— Вы искусно зажгли заранее припасенную спичечную головку, а коробок спрятали. В каком он у вас кармане? Ловкость рук и, как говорится, никакого мошенства.
Даже мне было видно, что Фадеев обиделся. Не прикидывался обиженным и оскорбленным, а именно был таким. Стало как-то неловко и мне захотелось как-то загладить свою вину. Хотя, если честно, то лишь слегка приподнятый передо мной занавес, обычно скрывающий жизнь Сумеречного мира, настораживал и пугал. Кто знает, сколько там еще различных сюрпризов для людей. Причем, скорее всего неприятных? И что могут Иные четвертого или пятого уровня, если даже Борис Яковлевич достаточно легко поджигает голыми руками горючие материалы? Ведь, сам собой напрашивается вывод, что есть третий, а может быть и второй уровни? Что тогда могут они… Короче говоря я решил, что опасность Иные представляют серьезную. Правда и для науки перспективы большие.
— Не обижайтесь, Борис Яковлевич, — нехотя сказал я. — Я верю вам. Я просто так сказал. Пошутил. Извините и поймите, все это так неожиданно.