— Так что, значится, побили мы контру, — сообщил Перекуров, выгружая свою ношу на стол, — а потом приняли ценности согласно акту.
Он достал из кармана гимнастёрки бумагу с описью конфискованного у контрабандистов имущества и положил её перед комиссаром. Тот нацепил пенсне и принялся внимательно изучать документ. По ходу дела лицо Исай Борисовича всё больше светлело. Дочитав до конца, поднялся и потряс старшему уполномоченному руку.
— Спасибо, товарищ Ясенев, — проникновенно сказал он. — Объявляю вам благодарность от имени революции.
Перекуров на пару секунд задумался, каков в это время должен быть уставной ответ, и, не найдя однозначного решения, предпочёл осторожно сообщить:
— Остальные ваши поручения тоже выполнены товарищ комиссар. Подобрал кадра для работы в ЧеКа, политически сознательного и хорошо проявившего себя в ходе операции.
— Кто таков? — осведомился Фельдцерман, открывая большой сейф, вмонтированный в стену, и отправляя туда ящичек.
— С Кавказа. Зовут Ахмед Кирбазаев. Приехал со мной. Надо бы его на довольствие поставить и к жилплощади определить.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался комиссар, усаживаясь обратно в кресло. — Пригласи его сюда.
— Есть, — ответил Перекуров. Он повернулся, вышел из кабинета и, пройдя по коридору к посту охраны, сказал: — Товарищ Фельдцерман приказал пригласить к нему кавказца, что сидит на телеге снаружи.
Охранник кивнул, и Перекуров, выйдя из здания, крикнул:
— Ахмед, поди сюда!
Молодой кавказец, как был в папахе и при кинжале, соскочил с повозки и быстро взбежал по лестнице.
— Товарищ Фельдцерман, председатель ГубЧеКа хочет тебя видеть, — сообщил ему Перекуров.
Оба прошли в кабинет губкомиссара и старший уполномоченный объявил:
— Это, значится, товарищ Кирбазаев, передовой боец революционного отряда ЧОНа. Отлично проявил себя во время операции против контры.
Председатель ГубЧеКа благосклонно глянул на вошедшего, сходу распознав в нём социально близкий элемент. Впрочем, здороваться с ним за руку он не стал, а только спросил.
— Готов служить революции в ЧеКа, боец?
— Готов, — кратко ответил Кирбазаев и поправил свой громадный кинжал.
— Чем занимались твои родители?
— Пасли овец в горах, — по-прежнему кратко отвечал Кирбазаев.
— Происхождения рабоче-крестьянского, значит. Отлично. Назначаю тебя временно стажёром к товарищу Ясеневу. Заполнишь анкету в секретариате. В хозяйственном отделе получишь талоны на питание и ордер на место в общежитии, — с такими словами он принялся выписывать мандат, а уполномоченный, тем временем, попросил:
— Товарищ губкомиссар, выделите ему красноармейца для сопровождения. Товарищ Ахмед не знаком с расположением местности.
Фельдцерман пожевал губами, потом кивнул, нажал кнопку звонка и приказал вошедшему порученцу, с виду латышу:
— Кариньш, проводи стажёра в хозотдел и передай его с рук на руки товарищу Катценельсону. Дальше тот сам разберётся.
— Дождитесь меня на улице, — шепнул им уполномоченный, когда кавказец и латыш выходили из кабинета.
Председатель ГубЧеКа проводил их довольным взглядом.
— Вот это и есть единство народов, подлинный пролетарский интернационализм, — назидательно произнёс он. — Ты молодец, товарищ Ясенев.
Он повернулся к своему подчинённому и, только сейчас заметив шрам на его голове, воскликнул:
— Да ты ранен!
— Пустяки, — скромно отозвался тот, — уже зажило.
— Нет, нет, три дня отпуска тебе, отдохни. Потом снова займись документацией по налогам. Мошенничают, мерзавцы, а у меня нет времени разбираться с их бумагами.
— Будет сделано, — произнёс Перекуров-Ясенев и, уже поворачиваясь к выходу, сообщил — Мне тоже надо зайти в хозяйственный отдел. Во время боёв потерялись ключи от квартиры.
— Конечно. Я распоряжусь, чтобы Яков Львович выдал тебе дубликаты. Выздоравливай, товарищ. — Председатель ГубЧеКа пожал ему на прощанье руку.
Общежитие стажёров оказалось комнатой, расположенной в пятиэтажном служебном доме как раз над квартирой самого Ясенева, дубликаты ключей к которой ему не слишком охотно выдал заведующий хозяйственной частью товарищ Катценельсон.
Велев Ахмеду быть готовым завтра приступить к работе, уполномоченный снова отправился в ГубЧеКа, собрал бумаги, лежавшие на его столе, и, оформив в секретариате трёхдневный отпуск, ушёл домой, чтобы в спокойной обстановке поразмыслить. Понять, как лучше всего использовать свои нынешние возможности и прошлые знания, чтобы оптимальным образом устроить жизнь в ситуации, в которой он оказался.