— Всё, закончили трёп. Оцепляйте деревню и собирайте предметы мракобесия по спискам.
Вспомнив наказ Исай Борисовича Фельдцермана, он добавил, обращаясь к комиссару Шнуру:
— И требуйте подписку о добровольном согласии на изъятие. А у тех, кто откажется её дать, забирайте корову и лошадь.
Исай Борисович, при виде обширной коллекции икон, среди которых были и явно старинного письма экземпляры, даже не вспомнил об отсутствии уполномоченного на партийном собрании. Отложив в сторону не имеющие валютной ценности новоделы, он велел отправить их в комитет по борьбе с религиозными предрассудками для наглядной агитации и последующей ликвидации, а антиквариат запер в сейф. Его он собирался позже переправить через границу в Польшу и далее заокеанским родичам. Которые заносили в банк на его счёт, при подобных сделках, определённый процент от продаж.
Отчёт Ясенева о проведении акции по борьбе с пережитками он, в целом, одобрил, но всё же попенял на то, что старший уполномоченный не сумел добиться полностью добровольной сдачи селянами предметов мракобесия.
— Запомните на следующий раз, батенька, — наставительно сказал он, немного грассируя под Ленина, — нам нужно, чтобы люди по своей воле признавали решения советской власти. Всё время действовать путём насилия это не есть верное понимание политической линии большевиков.
— Время поджимало, товарищ председатель, — хмуро ответил уполномоченный. — И потом зараза мракобесия в этой деревне широко распространилась, пришлось отказаться от методов убеждения.
Признаваться в том, что он не сумел переспорить каких-то сельских женщин, полковнику не хотелось.
Глава 7
Статусный символ
Сбор революционного налога с городской буржуазии оказался делом трудоёмким, поэтому комиссар ГубЧеКа Исай Борисович Фельдцерман вскоре освободил старшего уполномоченного Ясенева и его подчинённого Кирбазаева от всех других заданий, поручив заниматься только экспроприацией излишков собственности у капиталистов в пользу трудящихся масс.
Уполномоченный предпочитал брать налог с буржуазных элементов валютой, золотом и николаевскими червонцами. Основную часть он сдавал своему непосредственному начальнику, но малую толику, процентов примерно десять, оставлял себе.
Дополнительный доход шёл на качественные продукты питания — хорошо поесть полковник любил и в прошлой жизни — а также в личный стабилизационный фонд. В него он вкладывал, в основном, валюту и золотые монеты, представлявшие собой наиболее компактное размещение капитала. Перекуров помнил, из курса по истории партии, что вскоре в Сов. России произойдёт финансовая реформа, в результате которой разнообразные революционные фантики, ныне девальвирующие со скоростью падения снежной лавины, сменит твёрдый золотой червонец. А потом появится ещё и Торгсин, аналог более поздних советских «Берёзок», в котором трудящимся будут продавать всё, что угодно — но только за капиталистическую валюту, которой они, увы, не имели.
Через некоторое время бывший российский полковник решил вложить часть прибыли в повышение своей репутации у коллег. В его прежнем мире главным статусным символом уважаемых людей разных слоёв общества, от депутатов до сотрудников силовых структур, был золотой унитаз. Здесь до такого пока не додумались, хотя товарищ Ленин вроде бы говорил что-то на этот счёт.
Полистав томик статей вождя пролетариата, Перекуров в одной из них нашёл совет Ленина трудящимся выплавить из золота унитаз и использовать его по назначению, демонстрируя таким способом презрение к кумиру буржуазии.
Установив надёжную идейную основу для своего проекта, Перекуров с жаром принялся за его осуществление. Набросал техническое задание. Нашёл золотых дел мастера, который подрядился изготовить требуемый объект, оценил стоимость работ по напылению унитаза, бачка, ершика, а также необходимое для этого количество драгоценного металла. Затем собрал недостающее количество золота с буржуазных элементов в счёт революционного налога. И через неделю центральный предмет обновлённого туалета уже радовал глаза хозяина приятным мягким желтым блеском.
Когда сотрудник внутренней контрразведки доложил Исай Борисовичу о золотом унитазе товарища Ясенева, губкомиссар изумился, не поверил, отправил старшего уполномоченного в двухдневную командировку, а сам, взяв в хозотделе ключи от его служебной квартиры, пришёл туда и в полном ошеломлении долго созерцал золотой унитаз с золотым ёршиком. Потом потрогал его, царапнул ножом гладкую поверхность, отринул пришедшую на мгновение дикую мысль попробовать на зуб. В конце концов, он отпилил кусочек ершика и забрал с собой на экспертизу, выдавшую заключение: золото высокой пробы.