В повестке дня собрания значились три вопроса: воспитание человека нового типа, усиление борьбы с подрывными элементами, и подготовка к выборам на следующую партконференцию.
Доклад про воспитание нового человека делал секретарь комитета комсомола МосЧеКа Макс Лившиц. Он с энтузиазмом демонстрировал аудитории буквари, на первой странице которых было написано большими буквами: МЫ НЕ РАБЫ, РАБЫ НЕ МЫ; рассказывал о недавно устроенных в деревнях избах-читальнях, показывал графики роста грамотности в первые годы советской власти; цитировал Владимира Ильича Ленина, заявлявшего, что «большевики непременно воспитают новые поколения свободных советских людей».
Полуприкрыв глаза, полковник слушал плавное журчание речи комсомольского секретаря и усмехался про себя, вспоминая, как подобострастно суетились бывшие советские люди, особенно всесоюзно известные «звёзды», обслуживая недавно возникший олигархат. Да и существовали ли на самом деле, в сколько-нибудь значительном числе, эти «советские люди»? Которых сегодня начали учить в школе: «мы не рабы, рабы не мы»?
Но вот речь комсомольского секретаря подошла к концу и он, провожаемый аплодисментами, спустился с трибуны в зал.
— Тема следующего доклада — борьба с подрывными элементами, — объявил председатель. — Слово предоставляется Николаю Христофоровичу Селиверстову.
Появление на трибуне бывшего жандармского полковника вызвало шум в аудитории, однако Кронин, пресекая его, требовательно постучал карандашом по столу.
— Товарищи, прошу внимания. Многим из нас не хватает в своей работе профессионализма. Идейная убеждённость это замечательно, но надо ещё и уметь дело делать, и учиться этому мы должны у всех — даже у наших бывших политических врагов. Николай Христофорович пришёл сюда, чтобы поделится своим профессиональным опытом с представителями трудового народа.
Старый жандарм откашлялся и заговорил, не слишком уверенно.
— Значит, ловили мы тех, кто выступал против правительства. А как иначе? У меня под рукой было двадцать служащих и ещё филеры. Выслеживали неблагонадёжных. Затем внедряли своих людей к ним. Как где соберутся, и речи бунтарские начнут вести, так наш человек даёт знать, и мы всех их вяжем.
— А если враг никак себя не проявляет? — задал вопрос кто-то из президиума.
— Надо дождаться, пока он совершит противоправное деяние, — ответил жандарм. — К такому подобные личности весьма склонны.
— Есть подозрение, что левый эсер Блюмкин задумал террористический акт против членов Совнаркома. Какие меры вы посоветовали бы в связи с этим предпринять? — послышался ещё один вопрос из президиума.
— Надо захватить его на противоправном деянии и арестовать, — бестолково повторил жандарм.
Несколько человек в зале засмеялись, кто-то иронически похлопал.
— На чём его захватишь?
— Исключительно скользкая личность.
— Предъявить ему нечего.
Старый жандарм беспомощно озирался, вытирая лоб платком.
Перекуров не выдержал: — Да подбросьте ему наркотики и берите тёпленьким, — сказал он.
В зале воцарилась тишина.
— Действительно, ведь ходят слухи, что он нюхает кокаин, — наконец, задумчиво сказал кто-то. — Весьма здравая мысль.
— Арестуем его, но у него столько связей в ВЧК, что его сразу же выпустят, — возразил другой. — И проблема никак не решится.
— Нет человека — нет проблемы, — парировал старший уполномоченный.
Секретарь Сталина сделал пометку в своём блокноте.
Кронин, сидевший в центре президиума, повертел в руках карандаш.
— Мы, большевики, не является сторонниками миндальничания с врагами трудового народа, — сказал он. — Но ведь, действуя таким образом, мы будем плодить мучеников.
Бывший полковник небрежно махнул рукой.
— Подпоите его, разденьте, и выкиньте голым из окна высотного здания. Сразу и ликвидируете и скомпрометируете. Или подбросьте ему фотографии голых девиц и обвините в педофилии. Кто будет сочувствовать осуждённому педофилу или алкоголику, который в пьяном виде без одежды сиганул вниз головой на мостовую?
Несколько коллег бросили на Ясенева любопытствующие взгляды, в которых явно читалось удивление от контраста между простецкой физиономией опера и высоким профессионализмом подаваемых им советов. Бывший царский жандарм тоже посмотрел на Ясенева с нескрываемым уважением.
Какое-то время чекисты молча усваивали информацию, потом председатель, поблагодарив докладчика, объявил свободную дискуссию на тему предстоящих через неделю выборов делегатов на очередную партийную конференцию. — Велика опасность, — озабоченно сказал он, — что на неё могут пробраться оппортунисты, которые будут вносить в нашу работу смуту и расколы. Поэтому я прошу вас давать предложения о том, как нам обеспечить на выборах здоровое большинство делегатов.