Под мерное постукивание колёс спецпоезда, неторопливо отсчитывавшего километры на пути из Ревеля в Москву, старший уполномоченный МосЧеКа Пётр Матвеевич Ясенев, он же бывший российский полковник спецслужбы Фёдор Михайлович Перекуров сравнивал свой прежний мир с тем, в котором он волею судеб оказался ныне.
Эпилог
Вернувшись домой после отчётного визита в секретариат ЦеКа и в фирму Корнеича, старший уполномоченный спрятал в тайнике чеки, затем перекусил, затем задумался о дальнейших планах.
На ближайшие годы, до окончания нэпа, положение, в целом, определилось. Копить валюту, расширять связи, собирать материал. Укреплять профессиональную репутацию, давая в МосЧеКа прогрессорские уроки из практики продвинутого общества.
А что, если он не успеет или не сумеет уехать, и ему придётся жить здесь во времена Сталина? Как быть тогда?
Полковник вспомнил наивные романы о попаданцах, которые оказавшись в Советском Союзе тридцатых или сороковых годов, стремились на приём к Сталину, чтобы помочь стране в будущей войне, и он усмехнулся. Если бы кто-то из таких попаданцев встретился со Сталиным и рассказал ему про Российскую Федерацию XXI века, то мы все уже давно пили бы баварское. А поскольку история не изменилась, то, значит, никто ни Сталину, ни советским командирам времён Великой Отечественной войны про самые длинные в мире яхты не рассказал.
Так что надо быть реалистом и готовить, как говорили в его время в кругах российской элиты, «запасной аэродром» — недвижимость на берегу южного моря и счёт в швейцарском банке.
Приложение
Документальные материалы; исторический контекст
«Склянский, известный заместитель Троцкого <в Реввоенсовете>, занимал для трёх своих семей в разных этажах „Метрополя“ три роскошных апартамента. Другие следовали его примеру… в этих помещениях шли оргии и пиры».
Ближайший соратник Троцкого А. Иоффе, назначенный в 1918 году послом в Германии, содержал там со всеми удобствами не только семью, но и любовницу:
«Деньги, которые были в посольстве, расходовались совершенно произвольно, и для меня быстро выяснилось, что вся эта публика, считая себя истинными революционерами — победителями, смотрела на народное достояние, как на какую-то добычу, по праву принадлежащую им…
Было тут много оплаченных счетов от разных шляпных и модных фирм, часто на очень солидные суммы, выписанных на имя М.М. Гиршфельд <содержанки А. Иоффе>, жены Иоффе и других лиц…»
Заместитель наркома финансов Гуковский, организовавший в Ревеле базу для реализации драгоценностей, совмещал финансирование мировой революции с активным отдыхом:
«… „деловая“ жизнь вертелась колесом до самого вечера, когда все — и сотрудники, и поставщики, и сам Гуковский — начинали развлекаться. Вся эта компания кочевала по ресторанам, кафе-шантанам, сбиваясь в тесные, интимные группы… Начинался кутёж, шло пьянство, появлялись женщины… Кутёж переходил в оргию… Так тянулось до трёх-четырёх часов утра… С гиком и шумом вся эта публика возвращалась по своим домам… Дежурные курьеры нашего представительства ждали возвращения Гуковского. Он возвращался вдребезги пьяный. Его высаживали из экипажа и дежурный курьер, охватив его со спины под мышки, втаскивал его, смеющегося блаженным смешком „хе-хе-хе“, наверх и укладывал в постель»[3].
Глава Коминтерна выписывал спецрейсами заграничные деликатесы.
«Мне подают полученную по прямому проводу шифрованную телеграмму… „Прошу выдать для надобностей Коминтерна имеющему прибыть в Ревель курьеру Коминтерна товарищу Сливкину двести тысяч германских золотых марок и оказать ему всяческое содействие в осуществлении им возложенного на него поручения по покупкам в Берлине для надобностей Коминтерна товаров. Зиновьев“.
— А что это за груз? — спросил я вскользь.
— Извините, Георгий Александрович, — я не могу спокойно об этом говорить… Всех подняли на ноги, вас, всю администрацию железной дороги, министра, мы все скакали, все дела забросили… Ананасы, мандарины, бананы, разные фрукты в сахар, сардинки… А там народ голодает, обовшивел… армия в рогожевых шинелях… А мы должны ублажать толстое брюхо ожиревшего на советских хлебах Зиновьева…
1
Соломон Г. «Среди красных вождей», М., 1995 г., стр. 135.
Исецкий Георгий Александрович (партийный псевдоним Соломон) (1868–1942 гг.). Близкий сотрудник Л. Красина. В 1918 г. секретарь советского посольства в Берлине; затем консул в Гамбурге. В 1919-20 гг. зам. Красина в наркомате торговли. В 1920 г. уполномоченный наркомата внешней торговли в Ревеле. В 1921-22 гг. директор компании «Аркос» в Лондоне. В 1923 г. решил не возвращаться в Сов. Россию. Жил в Брюсселе.