Делая для проформы вид, что он вычитывает поданные ему документы, Ясенев прокручивал в памяти цепь событий, которая привела к сегодняшнему триумфу его протеже Панчевского, и которая началась с разговора, состоявшего у него недавно с новым начальником, комиссаром Остроуховым.
— Как считаешь, Пётр Матвеевич, какая область, после нефтянки, является самой подходящей для эффективного бизнеса? — спросил тот, прочтя составленную Ясеневым аналитическую обзорную записку. Комиссар легко усваивал терминологию, которую, понемногу прогрессорствуя, старался внедрять среди сотрудников ведомства, используя опыт своего прошлого мира, бывший российский полковник.
Перекуров-Ясенев, конечно, из прежней жизни хорошо знал ответ на этот вопрос, но для вида немного подумал.
— Оборонка, — ответил он, наконец. — Это бездонная кладезь.
Остроухов довольно кивнул.
— Отлично. Я и сам так думаю. У тебя уже есть какие-нибудь конкретные наметки?
Перекуров вспомнил популярный мем его времени, обладавший волшебной силой выбивать бюджетные деньги из самых скупых финансистов. У него появилось чувство уверенности, что и здесь, при правильной раскрутке, под этот мем можно будет срубить бабла немеряно. А имея за собой такое прикрытие как отдел внутренней безопасности ОГПУ, можно будет развернуться так, что все его прежние достижения — с антиквариатом, рыбой и прочие — покажутся жалкими дилетантскими потугами.
— Аналоговнет, — кратко сказал он.
— Как-как? — озадаченно переспросил Остроухов.
— Создание не имеющего аналогов на Западе оружия, — пояснил бывший российский полковник. — То есть такого, до которого не дошла мысль ограниченных служением эксплуататорскому классу инженеров буржуазного мира, но до которого додумался наш раскрепощённый свободный народ. Реальные расходы на такие проекты будут минимальными, но, поскольку их результаты не имеют аналогов в мире, и сравнивать их, таким образом, не с чем, то под них можно будет запрашивать из бюджета любые суммы.
Комиссар откинулся в кресле, сложил руки на животе и с интересом посмотрел на своего нового подчинённого. Он, несомненно, был прав, определив его как талантливого самородка, одного из тех самобытных дарований, которые иногда появляются на поверхности общественной жизни из глубин народа.
— Кандидатуры изобретателей не имеющего аналогов в мире оружия можно подобрать из контингента спецпоселенцев лагерей, — развивал тем временем свою мысль старший сотрудник ОГПУ. — Я, кстати, не так давно проводил там инспекцию.
— И взял кого-нибудь на заметку?
Ясенев кивнул. Он вспомнил лысого человечка, сидевшего за растрату и тщетно пытавшегося заинтересовать посещавших время от времени лагерь ревизоров проектом невиданной пушки, аналогов которой, по его заверениям, в мире не было. Ясенев тоже, в одну своих из инспекций по линии ОГПУ, выслушивал этого человечка, сбивчиво толковавшего о реактивном движении, случайных процессах и нерегулярных траекториях, но тогда не заинтересовался его проектом, хотя и записал его данные на всякий случай. И вот теперь предоставилась возможность пустить этот проект в ход.
Он кратко объяснил своему начальнику идею Аристарха Мокеевича Панчевского — так звали изобретателя — насчёт орудия, запускавшего снаряд по непредсказуемой траектории — реактивно-стохастической пушки, как назвал её сам новатор.
— Такие пушки можно не только использовать в полевых условиях, но и ставить на танки, на бронетехнику, на самолёты. Они сгодятся и вместо зениток. В общем, имеют самые широкий спектр применения. По сути, это универсальное оружие.
— И такого оружия точно нет на Западе? Ни в Европе, ни в Америке? — спросил внимательно слушавший Ясенева комиссар.
— Нет и не предвидится, — заверил тот. — Стопроцентно.
Поразмыслив, Остроухов кивнул.
— Добро. Бери своего изобретателя, составляй вместе с ним технический проект, приглашай экспертов и неси мне. Я возьму на себя контакты с армейскими чинами.
Да, и ещё составь этот, как ты его называешь, — комиссар начал было копаться в аналитической докладной записке, но Ясенев услужливо подсказал: — Бизнес-план.
— Ага, вот-вот. Ну и голова у тебя, Матвеич.
Не теряя времени, старший сотрудник ОГПУ по особым поручением вызволил из лагеря на Колыме изобретателя, который был безумно рад вернуться в цивилизованную жизнь, а также заняться любимой работой. Из числа спецпоселенцев того же лагеря Ясенев набрал и экспертов. Технический проект и экспертные заключения он написал сам. Примерно зная дальнейшую историю страны, он понимал, что после прихода к власти Сталина судьба его экспертов окажется незавидной, но это его не беспокоило. Сами же эксперты, бывшие профессора и конструкторы, освобождённые из лагерей или возвращённые из ссылок, смотрели на своего освободителя как на посланца Божия. Дав им несколько дней отдохнуть, подстричься и подкормиться — чтобы тем самым ещё и дополнительно почувствовать разницу между нынешней городской и прежней лагерной жизнью, в которую они могли снова по его воле вернуться — Ясенев передал им технические обоснования, которые те подписали не глядя. В его прежнем мире Перекурову пришлось бы их уламывать, предлагать деньги или собирать на них компромат, но здесь на жизнь смотрели проще.