— В правительстве есть ваши?
— Конечно. Ты постепенно познакомишься со всеми, когда станешь одним из нас. Кроме них, есть и попутчики — полезные идиоты, как их иногда называют.
— А на Западе тоже ваши есть? — помолчав, спросил Ясенев.
— Бездуховный Запад слаб, — ответил собеседник. — Когда-то там было вампиров не меньше чем у нас, но, с течением времени, изнеженные гейропейцы стали вырождаться, а вместе с ними стало слабеть там и наше племя. Да, на Западе ещё встречаются сильные личности, но, в целом, он слаб. Хотя недавно в Германии появился один перспективный человечек, ничуть не хуже наших. Если ему удастся реализовать свой потенциал — мы славно попируем. Он, хоть и людской породы, но стоит близко к нам. Полуприкрыв глаза, вампир продолжал вдохновенно вещать.
— Мы всех нагнём. Все будут стоять перед нами на коленях и умолять о пощаде. Весь мир станет нашим. Так предначертано судьбой.
«Новый Чингисхан», — тоскливо думал Ясенев, выслушивая откровения своего разошедшегося начальника. — «Захватить весь мир!? Проклятье, почему они никогда не могут остановиться. Ведь наш эффективный бизнес так хорошо пошёл. Ах да, он же вампир, да ещё идейный. Чёрт их всех побери». Впрочем, внешне бывший российский полковник продолжать сохранять вежливое выражение лица и внимательно слушать собеседника. Однако тот и сам, похоже, понял, что чересчур увлёкся и несколько снизил накал риторики.
— Мы, вурдалаки, в конечном счёте не хотим ничего, кроме уважения, — примиряющим тоном сказал он. — Весь мир должен нас уважать.
Вампир на некоторое время умолк, попыхтел папиросой, потом повторил:
— Да, мы примем все меры, чтобы заставить мир уважать нас.
— И знаете что, — он снова доверительно наклонился к собеседнику. — Я начну со своего соседа. Вот того самого тупого Васи, которого мы сегодня встретили. Он меня совсем не замечает, не уважает. Но я заставлю его уважать меня.
Ясенев припомнил встреченного утром мускулистого бугая из соседнего дома, а Остроухов, тем временем, продолжал бухтеть:
— Рядом живём, он ниже этажом, а ничуть меня не уважает. Ему это даром не пройдёт. Всё, что мы, вампиры, хотим от людей — это только уважение.
В понедельник старший сотрудник пришёл на работу совсем смурной. Из рук всё валилось и он, забросив недописанный отчёт в ящик стола и отшвырнув авторучку, принялся вполголоса разговаривать сам с собой:
— Я думал, он просто пилит деньги, а оказалось он — реальный вурдалак. Да ещё идейный, так его растак. Диктатура вурдалаков в стране, потом во всём мире. Да ещё психические комплексы. Синдром коротышки. «Меня должны уважать». Тьфу. Не надо было мне с ним связываться.
Последнюю фразу он, забывшись, произнёс вслух, так что сидевший за соседним столом Кирбазаев удивлённо спросил:
— Э, почему, начальник, мы же так хорошо поднялись?
Бывший российский полковник досадливо поморщился, но пояснил:
— Он идейный, и тиран, и по законам тирании окружит себя лизоблюдами и подонками, а когда эта шаткая конструкция рухнет, то она похоронит под собой всех причастных, включая нас. Это во-первых. Во-вторых, мы пришли заниматься эффективным бизнесом, а не покорять Вселенную. Просто хорошо жить, а не выполнять чингисхановы планы, подставляя свои головы под бойню ради покорения вурдалаками мира. Короче, надо валить.
— Непонятно говоришь, начальник, — покачал головой Кирбазаев.
— Ладно, проехали, — махнул рукой Ясенев-Перекуров. — Забудь.
На следующий день комиссар, предварительно позвонив, снова встретил старшего сотрудника у подъезда и, первым делом, осведомился:.
— Надумал?
— Думаю, — односложно ответил мрачный Перекуров.
— Хорошо, думай. Когда надумаешь — скажешь. Это выгодно тебе, не мне. А я, между прочим, уже начал принуждать своего тупого соседа Васю к уважению.
— Как это?
— Он живёт прямо подо мной, этажом ниже. И вчера вечером я бросил ему сверху на балкон дохлую кошку.
— ??
— Он меня не уважает, я же говорил. А я должен доказать ему величие вурдалаков, — пояснил плешивый кровосос. — Сегодня утром я ещё и вылил ему на балкон помои. — Остроухов подмигнул и хохотнул. — Вася непременно меня зауважает.