— Ахмед — это черноволосый небритый парень? — вскользь поинтересовался Перекуров. — Откуда он?
— Ага. — Митька кивнул. — С Кавказа откуда-то. К нам год назад прибился после демобилизации. Сначала у солдатки какой-то жил, потом в наш отряд вступил. А что? Ножом владеет отлично, с десяти метров в доску всаживает. И тесаком махает будь здоров.
— Годится, — утвердил уполномоченный, у которого на Ахмеда уже начали вырисовываться кое-какие планы. — Фамилия его как?
Молодой комиссар наморщил лоб, подумал немного, и растерянно ответил:
— Не помню. — Он встал, вышел в соседнюю комнату, вернулся с замызганной тетрадкой, полистал её. Затем лицо его посветлело, и он объявил, водя пальцем по бумаге: — Нашёл. Ахмед Кирбазаев, двадцати трёх лет, из Дагестана. Воевал рядовым в империалистическую войну. Холост. Записано с его слов.
— Итак, дальше, — продолжил развёртывать план операции уполномоченный. — После того, как часовых снимем, отправляем основной отряд. Со стороны дороги даём несколько неприцельных очередей из пулемёта по лесу, в разные стороны, затем гоним всю банду от леса к озеру и там ликвидируем. Движемся группой. Боец Иван Мохин идёт отдельно, ищет главаря.
Полковник не уточнил, что выгнать контрабандистов из леса к озеру он хочет, чтобы отсечь их от схрона, а выследить главаря — потому что тот, как только поймёт, что дело пахнет жареным, наверняка кинется к ухоронке.
Комиссар Шнур некоторое время сопел, укладывая в голове руководящие указания и глядя на карту, но вопросов у него не возникло.
Затем тетка Маврикивна принесла чай, бутерброды, и оба командира завели разговор по душам.
— Скучно, небось, в деревне постоянно сидеть? — поинтересовался старший.
— Есть немного, — признал Митька. — Мы скачки на лошадях иногда устраиваем.
— Если операция пройдёт успешно, то всем будет поощрение от руководства. Имеются ли какие-нибудь пожелания? Кроме оружия, конечно, это само собой. Гранаты для вас я выбью, не сомневайся.
— Сапоги новые надобно бы, пар десять для бойцов. Ситцу — бабам ихним на подарки. Да и хоть занавески справить на окна. Чего-нить из мануфактуры. Может, стаканы ещё, — перечислил нехитрые пожелания деревенского люда парень.
— Доставим в лучшем виде, — заверил уполномоченный. — У вас тут должен быть представитель ЧеКа. Что-то я его сегодня не видел, — с ноткой вопроса в голосе произнёс он, меняя тему.
— Запил Егорка, — ответил Шнур, прихлёбывая чаёк. — Сейчас в белой горячке валяется.
— Значит, и доли в трофеях у него не будет, — отметил Ясенев, постучав по столу карандашом. — А какие у отряда отношения с местным населением?
— Так ведь четверть наших сами местные.
— Кур, яйки, млеко хозяйки дают?
— Всё в счёт продразвёрстки записываем.
— Баб бойцы пощупывают? — свойски-фамильярно поинтересовался уполномоченный.
Комиссар Митька Шнур отчего-то запечалился и, отведя взгляд в сторону, стал мямлить про революционную сознательность трудящихся масс, но, поймав усмешку Ясенева, покраснел и признался:
— На бандитов нарваться можно, — почти шёпотом сказал он. — У многих родичи живут здесь в деревне. С тех пор как мы ЧОН организовали, они пару наших бойцов, которые затемно к бабам ходили, на ножи поставили. Одного откачали, а второй отошёл. Так что не ходят наши больше на гулянки по вечерам, — с грустью добавил он.
Глава 4
Ликвидация банды
На задание чоновцы выдвинулись, когда из-за горизонта появилась и начала тускло освещать местность молодая Луна.
Выйдя на проезжую дорогу, они вскоре увидели вдали темнеющий лес — основное место базирования банды. Взмахом руки полковник направил Ахмеда Кирбазаева и ещё двух человек, выделенных в разведчики, к подозрительным кустам на краю перелеска. Вскоре оттуда раздался чей-то короткий писк, и довольный Ахмед, обтирая рукавом окровавленный тесак, вернулся к основной группе.
— Сидел там мелкий шакал, — с лёгким акцентом сообщил он.
Полковник кивнул, попутно отметив про себя, что боевой характер кавказца он, похоже, оценил верно.
Двое других разведчиков вернулись, ничего подозрительного не обнаружив.
— Значит, часовой был только один. Очень хорошо. Пулемёты вперёд, — приказал старший уполномоченный, и две тачанки, на которых громоздились неуклюжие «Максимы», свернув с дороги, покатили в сторону леса. Отряд двигался за ними. Когда все вышли на границу леса, полковник скомандовал «Пли!» и очереди пуль начали поливать кустарники, молодую поросль, старые деревья. В глубине леса послышались бессвязные выкрики, команды, стоны — кого-то зацепило.