А вот судьба Александра Лаамы была для меня совсем не безразлична. Однако с тех пор как началась война и Италия выступила против СССР на стороне фашистской Германии, я не имел о нем никаких известий. До нас доходили сведения о растущем и ширящемся там движении Сопротивления, затем итальянский народ сверг Муссолини и вступил в борьбу с гитлеровскими войсками, оккупировавшими Италию. Как я узнал впоследствии, Лаама принимал в этой борьбе самое активное участие. Гестаповцы арестовали его и бросили в концлагерь. Года через два-три он был освобожден американцами и как советский гражданин передан нашим представителям в Италии.
К сожалению, после возвращения на Родину, в Советскую Эстонию, Александру не пришлось воспользоваться всеми благами новой жизни на свободной земле.
Истязания, которым он подвергался в фашистском концлагере, так подорвали его здоровье, что он вскоре умер в Таллине.
Александр Лаама прожил короткую и трудную жизнь. С малых лет его воспитывали в страхе перед богом и католическими пастырями, пытались превратить в безропотное, забитое существо. Но он сумел найти в себе силы освободиться от религиозного дурмана и встал в ряды борцов с фашизмом за свободу и независимость своей Родины. Этот смелый и мужественный человек всегда будет жить в моей памяти.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ТРУДНЫЕ ДНИ
МРУВКА
Часа в три дня у ворот небольшого особняка, стоявшего в глубине сада, остановилась машина, и из нее вышел мужчина лет сорока, с коротко подстриженными усами, в сером костюме, со шляпой в руках.
— Мне к пану Ольшевскому, — небрежно бросил он вышедшему из калитки сторожу.
— Как пан прикажет о себе сказать? — учтиво спросил тот.
— Пан знает, он меня ждет…
Через минуту двери дома широко распахнулись, и на пороге, сияя добродушной улыбкой, появился высокий человек с идеально выбритым лицом.
— Добрый день, проше пана. — Он протянул приехавшему обе руки и увлек за собой в свой кабинет.
Гость был важный. Он прибыл во Львов из Лондона по заданию так называемого польского эмигрантского правительства и имел самые широкие полномочия.
— Проше пана, проше, — суетился пан Ольшевский, усаживая представителя центра в удобное бархатное кресло. Рядом стоял небольшой столик из красного дерева с ножками в виде обнаженных вакханок. На нём — бокалы и две бутылки вина.
— Как добрались, пане пулковнику?
С божьей помощью, — ответил гость. — Хочу предупредить пана, что долго задерживаться у вас мне не следует, давайте сразу к делу.
Как пану будет угодно, — развел руками хозяин дома.
А поговорить им было о чем…
В сентябре 1939 года Польшу захватили германские фашисты, готовившие плацдарм для нападения на СССР. Руководители тогдашнего буржуазного польского государства бросили на произвол судьбы свой народ и бежали в Лондон.
В отличие от правящей верхушки, солдаты, значительная часть офицеров, гражданское население — все истинные патриоты Польши оказывали упорное сопротивление наступающим фашистским войскам. В течение двадцати дней мужественно сражалась Варшава, хотя гитлеровцы имели многократное превосходство в численности войск и в вооружении. Широко известна героическая оборона небольшого укрепленного пункта на балтийском побережье — Вестерплатте. Несмотря на то что немцы бросили туда много войск, польский гарнизон, состоявший из ста восьмидесяти двух человек, бился с врагом до конца. Подвиг защитников Вестерплатте можно сравнить с вошедшим в историю Великой Отечественной войны подвигом защитников Брестской крепости. Прославили себя боевыми делами и моряки польского морского флота на
Балтике. На мелких судах, катерах они приняли бой с армадой военных кораблей гитлеровской Германии.
А в Лондоне с благословения английского правительства бежавшие туда руководители буржуазной Польши создали польское эмигрантское правительство. Англичане опасались, что польский народ последует примеру своего восточного соседа, то есть станет на путь социализма. Поэтому они и приютили у себя беглецов в надежде, что после окончания войны им удастся возродить к жизни польское буржуазно-демократическое государство. А пока что делали все возможное, чтобы ускорить вторжение гитлеровцев на советскую землю.
Эмигрантское правительство, не без прямой поддержки английских правящих кругов и их специальных служб, организовало в Лондоне центр по подготовке и проведению разведывательных, диверсионных и иных подрывных акций. Местом действия должна была стать не только захваченная фашистами Польша, но прежде всего — воссоединившиеся с СССР Западная Белоруссия и Западная Украина. Английские разведывательные органы обучали агентов, готовили их к заброске в нашу страну, снабжали портативными радиостанциями и другой разнообразной техникой для ведения подрывной работы.
Активную деятельность в западных областях Украины и Белоруссии пыталась развернуть и гитлеровская разведка в целях создания диверсионно-террористической «пятой колонны» в тылу Красной Армии в период нападения Германии на СССР. Разведывательные службы фашистской Германии, такие, как абвер (военная разведка и контрразведка), заранее засылали в СССР свою агентуру. Ей поручалось разведать и изучить намеченные для диверсий объекты с тем, чтобы потом, по общему радиосигналу из разведывательных центров гитлеровской Германии, начать в глобальном масштабе дезорганизацию советского тыла.
Уже осенью 1939 года в различные районы советской Западной Украины, особенно во Львов, стали просачиваться посланные из Лондона, из Берлина, из оккупированной гитлеровцами Польши шпионы, диверсанты и террористы. Наши чекисты и пограничники, разумеется, прилагали все усилия, чтобы в зародыше пресекать враждебную деятельность лазутчиков из-за рубежа. Многие из этих непрошеных гостей бесславно заканчивали свою миссию уже на границе. Но все же некоторым из них удавалось проскальзывать незамеченными в глубь нашей территории и находить себе там помощников.
Всякой антисоветской нечисти в ту пору в Западной Украине было предостаточно. Особое беспокойство вызывали реакционно настроенные поляки и украинские националисты, доставшиеся нам в наследство от панской Польши. Активно велась антисоветская пропаганда. Широко использовался религиозный и националистический фанатизм западно-украинского кулачества, бывших мелких чиновников, осадников панской Польши. Польские и украинские националисты тесно сотрудничали с гитлеровской и английской разведками, стремились создавать шпионско-диверсионные организации и группы. Разница между ними заключалась главным образом в том, что польские националисты были орудием английской разведки, а украинские — гитлеровской. Но действовали они в одном направлении — против СССР. Все это давало возможность агентуре гитлеровцев и польского эмигрантского правительства, а точнее, агентуре английской разведки, быстро акклиматизироваться и развернуть враждебную деятельность на советской земле.
В ноябре 1940 года обстановка у границ СССР становилась все сложней. Гитлеровская Германия и ее союзники стягивали к ним свои войска. Участились провокации националистического отребья в наших приграничных районах. Вот в это напряженное время и прибыл нелегально во Львов один из руководящих офицеров Главного штаба армии бывшей панской Польши — полковник Окулицкий.
Трудно сказать, почему полковник польского Главного штаба избрал себе такой псевдоним «Мрувка». Быть может, он, а скорее, его хозяева из «двуйки» сделали это не случайно. «Мрувка» по-польски — муравей. Характерная черта этого общественного насекомого — удивительное трудолюбие. Но если муравей в поте лица своего трудится для блага всего муравьиного сообщества, то Окулицкий с первых же дней своей службы в польском Главном штабе с завидным постоянством, достойным лучшего применения, вел подрывную работу против нашей страны.
Причин его появления во Львове было несколько. По мнению лондонского эмигрантского правительства, в СССР настало время ускорить создание боевых групп из антисоветски настроенных польских националистов. Как известно, после захвата Польши фашистскими войсками тысячи беженцев — польских граждан, спасавшихся от гитлеровского рабства, нашли приют на советской земле. Наше правительство предоставило им кров и пропитание. Многие из этих людей впоследствии взяли в руки оружие, чтобы вместе с воинами Красной Армии бороться против фашистских захватчиков. Однако лондонское эмигрантское правительство, подстрекаемое англичанами, рассчитывало использовать их в своих шпионских и диверсионных целях против СССР и стремилось через агентов, засылаемых на нашу территорию, сеять среди поляков семена недоверия и недовольства политикой Советского Союза, провоцировать их на враждебные по отношению к нашей стране выступления. Следует также добавить, что английскую разведку с некоторых пор стали тревожить участившиеся провалы агентуры. Одни шпионы, перейдя советскую границу, не подавали о себе никаких вестей, другие работали весьма вяло и неэффективно, и это наводило их хозяев на мысль, что они находятся под контролем.