A. И. Успенский — народный комиссар внутренних дел УССР
Стесняться в арестах не следует, ибо если даже в аресты попадут и непричастные к делу люди, то это обстоятельство не играет существенной роли […]. Для всех присутствующих было ясно, что на перегибы обращать особого внимания не следует.
B. С. Валик — заместитель начальника УНКВД Орловской области
Мы немало расстреляли, а взяли не всегда тех, кого следовало. Скажите, пожалуйста, кто из Вас, из начальников областных управлений, может сказать, что он в процессе этой операции вскрыл крупную организацию. Этого сказать никто не может… Поступали довольно просто, так же, как и судили просто — никаких протоколов, взяли сволочь, кулака, беглого — расстреляли, но что за ним есть — это не вскрыто.
Н.И. Ежов — нарком НКВД СССР на февральском совещании сотрудников НКВД УССР в Киеве[72]
После арестов в апреле — мае 1937 года Г.Г. Ягоды и руководителей основных оперативных отделов наркомат НКВД СССР возглавил Н.И. Ежов, который по указанию Политбюро ЦК ВКП(б) являлся исполнителем в проведении массовых репрессий. Однако по мере ослабления репрессивной политики вновь назначенные начальники областных управлений, которые выполняли установки Центра о репрессировании, стали ответственными за нарушения законности. Официальной версией постепенно становилось утверждение о нарушении «социалистической законности», наличии «заговора в НКВД».
Среди реабилитированных сотрудников управлений государственной безопасности НКВД СССР и союзных республик фигурируют главным образом арестованные до начала проведения массовых операций летом — осенью 1937 г.
В реализацию преступного «кулацкого» приказа, приказа по инонациональностям были вовлечены практически не только оперативный состав, но и сотрудники неоперативных подразделений. Поэтому процесс реабилитации лишь в незначительной мере затронул кадры, которые стали послушными исполнителями карательных акций.
Определенные изменения в массовых репрессиях и вакханалии арестов были намечены в решениях январского 1938 г. Пленума ЦК ВКП(б), осудившего необоснованные исключения коммунистов из партии, после которых происходили их многочисленные аресты. Только в январе 1938 г. на оперативном совещании Ежов ставил в пример деятельность начальника УНКВД Орджоникидзевского края П.Ф. Булаха. Однако после январского 1938 г. Пленума ЦК ВКП(б) резко усилился поток жалоб на беззакония, творимые в управлениях НКВД. В ЦК ВКП(б) была прислана даже окровавленная рубашка из Орджоникидзевского края. Вскоре после пленума в феврале 1938 г. был подготовлен проект приказа наркома НКВД «О преступных действиях работников УНКВД Орджоникидзевского края, отстранении от должности нач. УНКВД Булаха и аресте Перервы, Светличного, Писаренко и других». В приказе отмечалась необходимость продолжения последовательных ударов, направленных на «вскрытие всех вражеских гнезд, ликвидации базы и кадров иностранных разведок и их правотроцкистской и иной агентуры». Вместе с тем руководство НКВД вынуждено было признать массовые нарушения уголовнопроцессуального законодательства, которые объяснялись «действиями врага, проникшего в наши ряды и сумевшего осуществить свою подлую работу». В ходе расследования были установлены избиения и издевательства над арестованными, аресты по случайным непроверенным данным. В качестве дискредитации органов НКВД указывались факты демонстрации в камерах следов побоев, чтобы сделать более сговорчивыми других арестованных. В приказе давались завуалированные указания о том, как действовать с заключенными, чтобы ослабить поток жалоб. Дискредитацией органов госбезопасности назывались препровождение избитых арестованных в городские амбулатории для лечения, организация их встреч с членами семей.
По результатам расследования, проведенного особоуполномоченным НКВД СССР майором госбезопасности Е.А. Тучковым, были арестованы восемь человек, включая начальника отдела управления госбезопасности, начальников райотделов, оперуполномоченного. Начальник управления, который обвинялся в политической близорукости и беспечности, первоначально в марте был отстранен от должности и до установления степени его вины зачислен в резерв НКВД[73]. При встречах с сотрудниками Булах высказывал недовольство тем, что его деятельность ничем не отличалась от действий других руководителей, но только он подвергся гонениям.
72
Показания взяты из следственных дел, хранящихся в архиве ФСБ России,׳ на А.И. Успенского и замначальника УНКВД Дальневосточного края М.А. Кагана, нереабилитированных сотрудников НКВД. Выступление Ежова цитируется по стенограмме ЦА ФСБ Ф. 3. Оп. 5. Д. 13. Л. 26.