— Ваша сестра задержана, — ответил он. — У нас имеется материал для обвинения ее во враждебной деятельности против Германской Демократической Республики и Советского Союза. Ведется следствие...
Фон Ламердинг хладнокровно выслушал ответ следователя. Встал.
— Очень сожалею... — начал было он и осекся.
Мой коллега протянул ему пачку сигарет.
— Я не курю! — ответил Ламердинг. — От стакана воды не откажусь.
Я налил воды. Он сделал несколько глотков, прошелся по кабинету и остановился передо мной.
— Что я могу сделать, чтобы выручить сестру из беды? Я никогда не поверю, что ее обвиняют в чем-то серьезном.
— Мы исходим из ее собственных признаний.
— Бедная девочка... Что она могла наболтать на себя? Чем я мог бы ей помочь?
Следователь подумал, попросил фон Ламердинга сесть.
— Вы можете помочь своей сестре, ответив на некоторые вопросы...
— Пожалуйста.
— Вам известен Эрвин Эккель?
— Известен! — коротко ответил фон Ламердинг.
— Как знакомый вашей сестры?
— Знакомый моей сестры? О, нет! Такого рода человек не мог бы переступить порог нашего дома! Он не мог бы состоять и в числе личных знакомых моей сестры...
— Несовпадающие взгляды на жизнь или что-то другое помешало бы этому?
— Эрвин Эккель — человек не нашего круга.
— Он показывает, что знаком с вашей сестрой, что она работала по его заданиям. Вам известно, что Эрвин Эккель является агентом федеральной разведки?
— Я этого подтвердить не могу.
— Он арестован и дает показания на вашу сестру.
Фон Ламердинг пожал плечами, опустил глаза. Он, видимо, с трудом сдерживался.
— Эрвин Эккель это выдуманная фамилия, — продолжал мой коллега. — Известно, что в годы, когда Гитлер стоял у власти, он исполнял обязанности палача в Эстервегене...
— Эти превращения сегодня не столь большая редкость.
— Он показал, что ваша сестра по его заданию соблазнила одного советского инженера. Некоторые сцены засняты на кинопленку...
— Мерзость! — вскричал фон Ламердинг. — Этого не может быть!
— Все может быть, когда к делу привлекают людей типа Фишера.
— С сестрой этого быть не могло! Она могла выполнять задания из патриотического чувства, из приверженности к идее великой Германии, но... до предела, господин следователь, за это я ручаюсь...
Следователь иронически улыбнулся.
— Поручительство, я сказал бы, не очень надежное...
— Что значит в этой игре Эккель? — спросил фон Ламердинг. Выдержка ему изменила. — Карьера Эккеля закончена. Он арестован вами.
— Я могу подсказать, в каком направлении вам надо вести поиски. Есть некий Шварц... Вы знакомы с ним?
— Нет, — тут же ответил фон Ламердинг.
— У него остались некоторые документы, связанные с интересующим нас делом. Фотографии Гертруды и советского инженера, о котором шла речь... Если бы мы их получили, мы могли произвести экспертизу, не являются ли эти снимки фотомонтажом. Тогда обвинения против вашей сестры были бы сняты. Но нужны подлинники.
— Они у Шварца?
— Так показывает Фишер, так предполагает ваша сестра.
Ламердинг стремительно встал.
— Через несколько дней вы получите эти документы! Но я хотел бы поставить встречное условие: наши с вами переговоры должны остаться в тайне. Я не верю показаниям Фишера. Может быть, он или Гертруда как-то могли склонить к сотрудничеству советского инженера, но не той ценой, о которой говорит Фишер! И к тому же он действует в системе операции «Индекс». Операция «Индекс» — это сбор информации. Составляется досье на каждого человека из социалистических стран, попадающего в поле зрения федеральной разведки. Изучаются все стороны его характера, увлечения, достоинства, слабости. Может быть, немедленно это и не пригодится, но может пригодиться впоследствии. О, совсем не обязательно вербовать скомпрометированного человека, достаточно его просто-напросто осрамить и опозорить. Не сегодня так завтра, может быть, через десять лет обнаружится та клавиша, на которую можно будет нажать в своих целях. Здесь все идет в ход: и клевета, и анонимные письма, и дезинформация, и распространение фальшивых купюр и фальшивых распоряжений в банки, и подкуп...
14
Наступил подходящий момент для очной ставки Фишера и Гертруды.
Первым ввели Фишера.
Когда к нему обращался следователь, Фишер буквально вытягивался навстречу каждому его слову.
— Мне хотелось бы, — начал я, — господин Фишер, уточнить некоторые детали ваших показаний.
Фишер вытянулся в мою сторону.
— Слушаю вас, господин следователь!